Колыбельная горы Хого

К закату Хидэо стало лучше. Жар спал, дрожь прекратилась, и принц спокойно уснул. Такая проводил гостей к общим баням и даже раздобыл для них сменную одежду – простые хлопковые юкаты и поношенные хаори, – но большего и не требовалось. Вернулся Юкио и пригласил на ужин в дом старосты, который лично хотел бы поприветствовать гостей. Мико с Райдэном, ещё не забывшие своё приключение в одной из деревень по дороге в столицу, с опаской переглянулись, но приглашение приняли.

– Друзья Такаи – наши друзья! – улыбался во весь рот Юкио, шагая по широкой улице, а люди, завидев гостей, кланялись. Должно быть, из-за дорогих коней, оружия и праздничных, пусть и пропыленных, одежд, в которых они въехали в деревню, местные жители приняли их за знатных господ.

– Большое спасибо за тёплый приём! – поклонилась Мико, поняв, что никто из её спутников не собирается размениваться на вежливые ответы. – Мы не хотели вас потревожить.

– А, что вы, что вы! – Юкио принялся кланяться в ответ, намного ниже, чем Мико. Он был огромным – высоким и широкоплечим, да ещё и носил внушительные гэта – так что Мико едва доставала макушкой ему до груди. Вида же Юкио казался весьма добродушного, всё время улыбался, щуря маленькие чёрные глаза. – Кто в окрестных деревнях захворает, вечно к Такае наведываются, иногда даже с города приезжают! Он у нас добряк, никому не отказывает. Так что мы к гостям привыкшие. Не о чем вам беспокоиться.

– Никому не отказывает? – хмыкнула Кёко и ткнула Такаю локтем в бок. – А некоторые вещи не меняются, а?

Как только лихорадка Хидэо спала, к Кёко наконец вернулись хорошее расположение духа и привычная улыбка, взгляд снова заблестел, наполнившись желанием жить. Такая тряхнул кудрями и ответил ей такой же насмешливой, беззлобной улыбкой. От его собачьих ушей и когтей не осталось и следа.

– Кое-что изменилось. Не будь ты с женихом, Кёко, я бы с радостью показал тебе, что именно, – подмигнул он, а Юкио громогласно расхохотался. Кёко прыснула следом, не уступая ему в громкости.

У дома старосты собралась добрая половина деревни. Познакомившись и обменявшись любезностями, все собрались у кострища во дворе, мужики принесли непомерную бадью риса, женщины разливали по пиалам мисо-суп, полилось рекой саке. Все с интересом и некоторым осуждением поглядывали на меч и шрам Мико и громкую, опрокидывающую пиалу за пиалой Кёко, но ничего не говорили и продолжали вежливо улыбаться. На Райдэна же смотрели с восхищением, особенно Юкио, который от тэнгу буквально не отлипал.

– Я сразу понял, что вы, господин, бывалый воин! – нахваливал Райдэна Юкио, подливая ему саке. – Должно быть, выиграли немало битв. С таким-то мечом!

Райдэн покосился на катану у бедра и ухмыльнулся.

– Нравится?

Юкио осклабился, открыв ряд крупных крепких зубов.

– Я, господин, толк в клинках знаю! Кузнец как-никак, в городе учился. Я и себе катану выковал, пусть и не такую чудесную, но разбойников и ёкаев рубит исправно.

Мико вздрогнула и покосилась на Райдэна. Тот даже ухом не повёл и пригубил саке. Кёко же, уже порядком захмелевшая, облокотилась на колено, подпёрла кулаком голову и насмешливо уставилась на Юкио. Такая положил ладонь ей на плечо, но она не обратила на него внимания.

– И что? Много ёкаев порубил? – с вызовом спросила Кёко.

Юкио гордо посмотрел на неё, расправил плечи и подбоченился.

– Одного, но зато какого! Было то пару годков назад…

Кто-то в толпе вымученно протянул:

– Только не это… – должно быть, эту историю Юкио рассказывал далеко не в первый раз.

– Шёл я по лесу – по грибы отправился да заплутал, бродил до самой ночи. Наконец вышел на тропку, как на меня тварь эта выскочила! Не знаю уж, как она к нам из земель Истока пробралась! – не моргнув глазом продолжил Юкио. – Нукэкуби то был. Стоит на тропинке мужик, а голова его в воздухе парит! Только он меня заприметил – сразу кинулся! Уж я так мечом махал, как никогда в жизни, отрубил ему руки, ноги, а голову лукошком своим поймал! Я сейчас…

Юкио вскочил, и, не обращая внимания на протестующих односельчан, нетвёрдым, но быстрым шагом помчался прочь со двора.

– Куда это он? – спросила Кёко, провожая его недовольным взглядом.

– Сейчас узнаешь, – устало вздохнул Такая, выпил саке и забросил в рот соленого дайкона. – Он её на каждом застолье тащит. Мы уже стараемся лишний раз не вспоминать…

– Кого её? – спросила Мико, надеясь, что предположение, возникшее в голове, не оправдается.

Такая в ответ только вымученно улыбнулся, поднял пиалу, которую ему заботливо наполнила соседка, и кивнул за спину Мико. Она обернулась. Юкио уже мчался обратно с большой бамбуковой банкой в обнимку.

– Вот! – Он грохнул банку об землю и стянул крышку.