Колыбельная горы Хого

– Нет. Мы с Шином долго провозились с заклинаниями, а когда я заглянул к Макото, он спал. Придётся отложить разговоры до нашего возвращения.

– Если что, я могу его просто отшлёпать. – Кёко звонко ударила себя по бедру, хохотнула, обхватила Райдэна за шею и, шутливо понизив голос, продолжила: – И тебя тоже, если хочешь.

Райдэн закатил глаза, вывернулся из захвата, но засмеялся.

– Кёко, – с притворной укоризной протянул он, – что скажет Хидэо?

Та непринуждённо пожала плечами:

– А мы его тоже позовём! Вас всех есть за что отшлёпать!

Мико с Шином переглянулись, и он улыбнулся, как бы говоря: «Что с них взять?» – похоже, подобные шутки его не удивляли. Впрочем, Мико они тоже не удивили – она уже поняла, что Кёко не похожа на женщин Хиношимы. Бойкая, смелая, громкая, она ничего не стеснялась и мало заботилась о приличиях. Иногда даже слишком. Но эта смелость притягивала, завораживала и… её принимали. Райдэн, Шин, сама Мико и даже принц Хидэо, который всегда держался безукоризненно вежливо и был наследником престола, воспитанным, чтобы жениться на самой кроткой и благопристойной женщине империи.

– А если серьёзно, вести себя так крайне неблагодарно с его стороны, – продолжала Кёко.

– Благодарность дело добровольное, а Макото имеет право со мной не соглашаться, – ответил Райдэн.

– А как он вообще стал частью… вы себя как-то называете? Заговорщики? Мятежники? – спросила Мико.

– У нас нет названия, но мама и её сторонники называли себя Гозэн, – сказал Райдэн. – Даже символ был, наш семейный герб.

Он достал веер, собранный из листьев ветреного клёна, и показал Мико рукоять, на которой был выдавлен аккуратный футацудомо-э – заключённые в золотой круг две вытянутые запятые, стремящиеся закрутиться в спираль. Мицудомо-э – сочетание трёх запятых – Мико часто видела на храмах в Хиношиме, посвящённых Ткачу Знамён – покровителю храбрых воинов.

– Красиво. – Мико разглядывала печать. – Я не видела этого знака у тебя в доме.

Райдэн усмехнулся и спрятал веер.

– Отец стёр его отовсюду, прежде чем уйти. Сказал, что я не имею права его носить, хотя это даже герб не его клана. Впрочем, это не помешало отцу его присвоить. А отвечая на твой предыдущий вопрос, Макото я однажды выручил, и он решил последовать за мной.

– Выручил! – прыснула Кёко и взяла Мико под локоть. – Не слушай его тошнотворно скромную болтовню, волчонок! Райдэн спас Макото жизнь. Братья травили его за то, что он полукровка. Старшие, младшие, даже слуги. Макото питался объедками и ходил в обносках, он был скорее щенком для забав, а не членом клана. Его даже не учили писать и читать. Отцу дела не было до его благополучия, хватало того, что Макото изредка попадался ему на глаза, напоминая о погибшей возлюбленной. Скажу честно, я подозреваю, что он бы не сильно расстроился, если бы кто-то из братьев Макото прибил, что они порой и пытались сделать во время своих жестоких игр.

– Он сам тебе это рассказал? – У Мико перехватило дыхание от картин, которые она представила.

– Ага. Мы как-то пытались все друг друга перепить, – она кивнула на Райдэна с Шином. – Я, конечно, выиграла! А Макото надрался так, что всё разболтал во все-ех подробностях. Рыдал, как детёныш!..

– И мы решили, что его история не выйдет за пределы нашего круга, – мягко напомнил Шин.

– Она и не выходит, – отмахнулась Кёко. – Он же всем нам рассказывал, как братья силой наряжали его в женскую одежду и заставляли…

– Кёко, достаточно, – оборвал её Райдэн, и Мико услышала в его голосе угрозу.

Кёко в ответ оскалилась, но уступила. Мико тоже настаивать не стала, хоть её и распирало от любопытства, но такой пересказ казался нечестным по отношению к Макото.

– В общем, однажды братья решили, что очень весело будет привязать Макото к дереву, поставить ему яблоко на голову и пострелять из лука, – продолжила она уже более будничным тоном. – Первая стрела попала в ствол, вторая пролетела мимо, а вот третья вышибла бы Макото мозги, если бы Райдэн вовремя не вышел.

– Мы с мамой прибыли с визитом вежливости к ним в гости, и меня отправили поиграть с детишками в сад, – пояснил Райдэн. – Потом оказалось, что мама пыталась завербовать главу клана Куро в Гозэн, но тот отказался.

– Райдэн заслонил Макото своим крылом! – Кёко взмахнула рукой, изображая крыло. – А потом выбил всю дурь из его братьев.

– Думаю, это была основная причина отказа отца Макото, – ухмыльнулся Райдэн. – Я сломал его старшему сыну Ичиро руку и пару рёбер.

– Сколько вам было лет? – спросила Мико.

– Мне пятнадцать, Макото двенадцать. Он умолял забрать его с собой, сказал, что будет моим слугой, но, разумеется, мы не могли так сделать. – Райдэн вздохнул, нахмурился и засунул руки в прорези хакама на бёдрах. Ему явно не нравилось вспоминать этот момент. – Поэтому я подарил ему свой танто, чтобы он мог себя защитить.

– И что случилось потом? – Мико затаила дыхание, понимая, что история ещё не окончена.

– Через месяц этим танто он зарезал двух своих братьев, пока те спали, – мрачно сказала Райдэн. – Зарезал бы и остальных четырёх, но проснулся Ичиро и избил его до полусмерти.