Колыбельная горы Хого

У Мико от ужаса волосы на затылке встали дыбом, а к горлу подкатил ком.

– Отец наказал его?

Кёко расхохоталась:

– Мы говорим о клане Куро, волчонок! – Она стукнула Мико по плечу. – Отец выделил ему место за общим столом, порекомендовал в личные слуги Кацуми и сделал третьим по очереди наследником, хотя до этого Макото на наследство вообще претендовать не мог. В клане Куро закон простой: хочешь что-то получить – убей своего брата!

Кёко опять захохотала, а вот Мико было совсем не до смеха. Она вспомнила, как боролась с Ичиро в рёкане, какое дикое, звериное возбуждение искрилось в его рубиновых глазах, когда он душил её. Будто ничего приятнее умирающей от его рук женщины в его жизни не существовало. Мико не сомневалась – она не была первой. И другим повезло меньше.

По спине пробежали мерзкие, липкие мурашки, сердце ускорилось, а дышать стало сложно. Тело сковал животный страх, коленки задрожали, и Мико интуитивно стала цепляться взглядом за деревья и камни, стараясь отвлечься и не поддаваться накрывшему её необъяснимому, но смертельному ужасу. Она постаралась незаметно выдохнуть, хотя лёгкие слушались с трудом.

Пальцы Райдэна коснулись тыльной стороны её ладони, легко, мимолётно, будто случайно, но страх схлынул, испуганно съёжился и затих где-то у позвоночника. Мико ждала, когда вокруг разольётся запах дождя и весеннего леса, которыми пахла магия Райдэна, но ничего не почувствовала.

Изоно горел сотнями рыжих огней и, словно огромный корабль, стоял посреди затопленных рисовых полей. Нет, он стоял над полями. Прочные каменные опоры поддерживали высокие дома с изогнутыми крышами, между которыми безумным лабиринтом вились переходы, балконы и мосты. Башни с десятками крыш, маленькие домики, практически взгромоздившиеся друг на друга, поросшие мхом и плющом и обвешанные андонами. Издалека город можно было принять за настоящую гору, пёструю и яркую, зависшую над землёй. Сомнений быть не могло – здесь не обошлось без магии. В воде, прямо среди риса, плавали, взбираясь друг другу на спины, рыжие карпы. Их было так много, что можно было зачёрпывать воду ситом, подхватывая при этом с десяток рыбин зараз.

– И куда нам? – спросила Кёко.

Райдэн указал на самую высокую башню в центре города, у которой Мико насчитала двенадцать крыш.

– В небо, над самым шпилем. Подойдём поближе, и я подниму вас наверх по одному.

– А эти древние ёкаи не могли открывать бреши в более удобных местах? – вздохнула Мико.

– Сама каждый раз задаюсь этим вопросом, – подхватила Кёко. – Вечно приходится залезать демону в задницу, чтобы до них добраться.

– Если я правильно понимаю устройство брешей, – вклинился Шин, закрывая маской лицо, – то их нельзя открыть там, где хочется. Магия печатей сильная, но неравномерная, где-то её нити сплетены тоньше и слабее, заклинание находит эти места и образуется брешь. Но лично мне ни одной открыть не удалось. Высшие ёкаи, создавшие их, были невероятно могущественны, но даже их сил не хватило, чтобы снять печати.

– Возможно, если бы у них хватило ума объединить усилия, что-то бы и вышло, – ухмыльнулся Райдэн. – Но они предпочли просто открыть брешь и сбежать или вообще ни во что не вмешиваться и исчезнуть.

– Я слышала, что некоторые обратили свои тела в камни, – сказала Кёко, – чтобы заснуть и переждать.

– Сложно понять ёкаев, которым уже не одна тысяча лет, – пожал плечами Шин. – Они смотрят на мир совсем иначе, и мало что из его перипетий или наших бед им интересно. И как их в этом винить?

– Нежелание что-то менять, сначала их, а потом и Хранителей, привели нас сюда, – раздражённо сказал Райдэн. – К гибели моей семьи и целого острова, который мы называем домом. Закостенелые старики не хотят понимать, что мы просто не можем жить как прежде. Они слишком ценят своё спокойствие и не видят, что именно это их и погубит. И всех нас заодно.

– Эй, что за выражения? Не очень-то уважительно по отношению к старшим. Я вообще-то тоже закоснелый старик, – рассмеялся Шин.

– По меркам ёкаев мы с тобой в самом расцвете молодости! – хихикнула Кёко и соблазнительно повела обнажённым плечом. – Хотя про Акиру того же не скажешь.

– Его род уничтожили, Кёко, всю его семью вырезали, как скот. – Тон Шина стал жёстким, слова отрывистыми. – После такого отгородиться от людей – самое миролюбивое решение, которое он мог принять.

– Вырвать Райдэну крылья, превратить тебя в пленника, избить Мико и убить её сестру? Это тоже миролюбиво? – огрызнулась Кёко. – Раньше он даже смотреть на оружие не мог.

– В каждом из нас спит чудовище, – сказал Шин. – И разве есть среди нас хоть кто-то, кто ни разу его не выпускал? А, Кёко?

Та оскалилась, зарычала от раздражения и стиснула кулаки.

– Почему ты продолжаешь его защищать?!

– Я его не защищаю, я его понимаю. И поэтому знаю, что он не отступит. Но надеюсь, когда мы снимем печати с острова, со временем сможет смириться.