Колыбельная страха

Меня трясло от ярости и обиды за наших погибших пацанов. «Нас же почти двадцать человек отправилось покорять Завод. Шесть на выходе, если им удалось спуститься по глухой стене. Погони за ними вроде нет, снайпер наемников вернулся… Боятся идти в ночь? Там темнота, аномалии и мутанты. Эх, сколько сегодня погибло! Я и не знал многих, но сражались мы вместе. Мой бывший начальник Сергей Петрович, с позывным Зуб, так и останется на этом проклятом Заводе. Паша Зарубко… Скоро и мы присоединимся к ним… Все же Сева нас не сдает. Почему? Гунч узнал информацию о нашем нападении с точностью до дня. Значит, слили. Кто-то предал наш отряд, сдал двадцать парней фризовцам. Неужели на исход операции повлиял мой рассказ Севе? Он правильный вор – значит, покумекал и решил, что я не балаболка? Тогда где он пропадал эти дни? Не верю, что он сидел в подвале, и даже больше, не верю я в оплошность группы Бати. Они точно проверили все комнаты – оставлять свидетелей и подвергать риску операцию «Стужа» он бы не стал. Кто же нас слил?!»

– Для рыбы ты много базаришь… И не по делу… – произнес я.

Снова блеснуло золото браслета. Удар по лицу – я опрокинулся, веревка натянулась. «Нет, не рвется, зараза!» Пинок по спине – острая боль.

– Уроды, мало я вас убивал! Развяжите, суки! Порву вас голыми руками! – заорал Ренат.

Сева в ободранном ватнике и с ружьем в руках замер в тени. Вступать в конфликт с Бугром он не стал, но взгляд у него был настороженный.

– Ничего, руки мы тебе укоротим. Да и кожу слегка снимем. Человеческое мясо имеет странный цвет. Красный, насыщенный. В этой мерзкой Зоне не хватает развлечений, особенно в праздник. Бугай, у тебя будет одно желание в эту новогоднюю ночь – скорее сдохнуть.

Сидеть в холодной грязи было противно, но еще гаже было слушать этого пахана Зоны. Самолюбивая тварь.

Гунч отвернулся от Бары и приказал наемнику, указав на майора:

– Слышь, наемный, ткни эту падаль и посильнее!

Наемник стал бить по щекам Ставра.

Тут рыкнул Карим:

– Дорогой, ты своими шавками командуй. Мой человек занят, в отличие от твоих шакалов.

– Карим, не заметил тебя! Прости, богатым будешь, – отморозился Бугор и засмеялся. Это было похоже на смех противной бабы на рынке, которой уже за пятьдесят и вся радость для которой заключалась в том, чтобы посплетничать и поржать над чужим горем.

Я судорожно соображал: «Сейчас Баранова будут забивать. Им нужен Ставр, как наш вожак, который знает всю подноготную. Наверное, нужен и я. Надо как-то отвлечь Гунча от Рената».

– Бугор, а Бугор, ты чего такой злой на людей? Ямы повыкапывал, трупов туда набросал. Бедных сталкеров убиваешь по беспределу. – Договорить я не успел – получил по ребрам. Хорошо так врезали, аж воздух вылетел из легких, как из пробитой шины. Видимо, задел я нежные струны бандитской души.

Гунч так и застыл с поднятой рукой, направленной в сторону Рената. Складки жира на подбородке бандита заходили волнами.

– Сталкеры! Сталкеры! Название дурацкое! Как они мне надоели, шестерки гнилые. Их судьба обидела, им только ползать на коленях, собирать артефакты, да на мясо для мутантов еще сгодятся! Вот и вы, военные, чего полезли не в свои дела? Сидите на Границе, получаете мзду – и все, шагом марш с закрытыми глазами. Защитники выискались. Это Зона. Зона! Злая, беспощадная Зона, где выживают сильнейшие. Арена хищников, где слабакам не место! А сталкеры? Просто овцы. Пассивные создания. Но самое мерзкое в них то, что они помогают друг другу. Просто так, без всякой отдачи. – Гунч изменил голос: – Помогите, там мутанты! Дай аптечку! Брат, вытащи меня, я под аномалию попал! – Потом снова заговорил своим обычным тоном: – Тут убивают. Тут за артефакт надо отбивать почки, а твои сталкеры развели… братскую помощь! Мне так и хочется разобрать их бошки, помешать арматуриной их мозги и получить ответ на вопрос: они идиоты? Тут сердце всех тюремных Зон, тут сосредоточены все людские пороки и, главное, тут не должно быть вас – военных! Ненавижу вас, падлы!

Гунч встал и, покачиваясь, приблизился ко мне. «Так, сейчас засажу ему в пах, чтобы яйца через глотку выползли», – загорелся я.

– Это Зона махрового беспредела, территория, где уголовный кодекс забился в угол и молча плачет. Схавал, фраерок?!

Я со всей силы выкинул вперед ногу и – почти попал: пятка заехала в бедро этого урода. Было такое ощущение, что я ударил по мешку с рисом. Гунч охнул, отступил на шаг.

– Вообще берега попутал, бес безразмерный!

Он продолжал что-то тараторить, пока меня мутузили его обезьяны. Я старался сберечь голову, что оказалось проблематично – с завязанными-то за спиной руками. Царапина на правом плече запульсировала болью с новой силой. Заныли зубы, рот наполнился кровью. Холод, пятна света, дикий хоровод в глазах и… трупы, трупы вокруг меня. Я на миг прижался голой спиной к ржавому железу машины и тут же отпрянул – не хватало еще прилипнуть на холоде к металлу.