Колыбельная водопадов (СИ)

Он медленно спустился на траву, опустившись сначала на четвереньки, а после усевшись на свои сапоги. Ханна немного огорченно, заботливо и испуганно присела рядом с ним. Робот посмотрел на нее с досадной улыбкой.

— Мне так стыдно, любовь моя, — сказал он, опуская глаза, — это должна была быть самая романтическая, страстная, замечательная и теплая прогулка для нас двоих, но я просчитался… Погорел на этих новых крыльях… растратил весь заряд… ох, это настоящий крах…

Он говорил все эти слова устало, и с присущим ему драматизмом, а Ханна взяла его ладонь и сжала в своей, пальцем другой руки прикрыв его губы.

— Молчи, — попросила она робота, пытаясь сосредоточиться, — я попробую вспомнить, чему меня учили. Закрой глаза, как тогда, в гримерной, представь, что ты просто засыпаешь. Пока я буду держать тебя за руку — ты будешь видеть сны, хорошие сны, а потом ты проснешься, и я буду рядом с тобой. Просто закрой глаза…

Она обняла его и прижала к груди, сильнее сжав его руку. Девушка закрыла глаза, напрягла все мышцы тела, освобождая из себя магию, после чего Меттатон почувствовал, как через его руку стал проходить поток энергии, наполняющий его корпус бодрящим зарядом. Он ощущал его довольно слабо, но все же поток был заметным. Робот закрыл глаза и решил на время отключить себя, чтобы постараться собрать эту энергию в своей батарее. Ханна еще очень долго после этого лежала с ним в зарослях камыша, держа его за руку и глядя в потолок пещеры. Когда Меттатон очнулся, то взгляд его устремился все на те же сверкающие камни в темноте, а заряд на индикаторе показывал почти половину. Робот все так же лежал в зарослях камыша, но девушки рядом не было. Когда он приподнялся, то увидел, что Ханна сидела у воды к нему спиной. Она поджала к себе колени и молча рассматривала кристаллы на потолке.

— Ты продолжаешь удивлять меня, дорогая, — незаметно подполз к ней Меттатон и тихо прошептал слова за ее спиной, что оказалось немного неожиданным.

Ханна вздрогнула и обернулась, и робот в свете голубой воды заметил в глазах девушки сверкающие слезинки.

— Oh my… — ошеломленно вылетело из него, — что произошло, Ханна?!

Меттатон испуганно схватил девушку за плечи, поворачивая к себе лицом. В полумраке пещеры он пытался рассмотреть, не поранилась ли его возлюбленная.

— Прости, — утерла она глаза рукой, — все в порядке…

— Со мной все более чем отлично, — ответил робот, осмотрев бегло на всякий случай и себя, — но эти слезы, они ведь не могли появиться просто так? Что произошло, дорогая? Умоляю, не молчи.

— Я держала тебя за руку, — печально ответила девушка, — и продолжала смотреть на них… Я почему-то вспоминала, как проходила по этим краям впервые, как очутилась в комнате желаний, как слушала в эхо-цветах мечты других монстров. Они были такими простыми, искренними. Они просто хотели увидеть звезды…

— И ты исполнила их мечты, дорогая… — тихо сказал Меттатон.

— Я вспоминала их, и мне стало больно, обидно и стыдно оттого, что мои мечты не могут быть такими простыми, — продолжила она, глядя в потолок, а по щекам ее побежали слезы.

— Ханна…

— Я так сильно хотела вернуться, я так сильно хотела быть рядом с тобой… и вот я здесь, снова… Обнимаю тебя, целую…, но я все равно допустила ошибку, очередную оплошность, и она непоправима, как ход в шахматной партии, невозврат в которой произошел еще в предыдущем ходу… Что же я за человек? …

— О нееет… — протяжно и с некоторым ужасом, довольно печально произнес Меттатон. — Я боялся, что так и будет…

Ханна посмотрела на него.

— Да, дорогая, — печально продолжил робот, — я ведь всего лишь призрак, внутри красивой металлической жестянки… Мне не стоило об этом вспоминать, но… Ты настоящий, живой человек, которому нужно тепло, пища, забота, лечение. Это позволяет вам жить…

— ЭмТи… — девушка посмотрела на Меттатона грустно и немного потрясенно, — даже если это и так…я все равно хотела и хочу быть рядом. Альфис, ее ведь не останавливало то, что Андайн…

— Это совсем другая история, дорогая, — перебил ее робот, уводя взгляд в сторону, — Андайн хотя бы живая, она способна просто согреть ее теплом своего тела… Не имеет значения, что там может быть дальше, она просто жива — и это уже отличает ее от меня. А я лишь призрак…