Колыбельная звезд

У Джиллиан сжалось сердце.

– С Лорен? – спросила она, напряженно глядя дочери в глаза.

Девочка молча кивнула.

– Ты же понимаешь, что она не настоящая?

Грейси долго смотрела на мать, прежде чем снова кивнуть. Джиллиан стояла, опершись о нижний бортик кровати.

– Вот и отлично. Тогда забудем об этом.

Скрестив руки на груди, она еще раз оглядела комнату. Занавески были широко раздвинуты, и розовые лучи восходящего солнца радостно заглядывали в окно.

Грейс села в кровати.

– Я раскрыла занавески, чтобы увидеть рассвет.

Джиллиан посмотрела на дюны, ласковый прибой и прибрежные травы, которые качались на ветру, словно потягиваясь ото сна. Сердце забилось ровнее, и на мгновение ей показалось, что все наконец встало на свои места. Подхваченная волной давно забытого оптимизма, она повернулась к дочери.

– Сейчас отлив. Давай-ка поторопись и быстро оденься. Я отведу тебя к ручьям. Если нам повезет, увидим там белую цаплю.

Личико Грейс просияло.

– Можно я надену вчерашнюю одежду? Так будет быстрее.

Джиллиан с понимающей улыбкой посмотрела на кучку вещей на полу.

– Конечно. Только не забудь почистить зубы! – Поцеловав дочь, она пошла к выходу.

– Джилли-Дилли? – В голосе девочки звучало что-то настораживающее.

– Да, моя хорошая?

– Лампочка в гостиной перегорела. Когда пойдешь вниз, возьми с собой запасную, чтобы не бояться вечером.

– Спасибо. Так и сделаю, – пообещала Джиллиан с облегчением.

Быстро одевшись, она взяла лампочку из шкафа для белья и стала спускаться по лестнице. Однако, дойдя до десятой ступеньки, вдруг вспомнила, что зажгла лампу в гостиной уже после того, как малышка уснула. Откуда же дочка узнала, что лампа перегорела?

Надо обязательно расспросить Грейс. Только позже, при свете дня, когда будет легче услышать ответы на вопросы, которые так не хочется задавать.

Джиллиан и Грейс надели одинаковые соломенные шляпки – Джиллиан купила их в магазинчике на заправке, как только они пересекли границу Джорджии и Южной Каролины. Мартовское солнце припекало неожиданно сильно, и, едва они вышли из дома, Джиллиан почувствовала, как под блузкой стекает струйка пота. Грудь в последнее время заметно налилась и потяжелела – организм усиленно готовился к предстоящему кормлению. Она остановилась в палящих лучах солнца и приложила руку к животу, чувствуя шевеление ребенка. Марта дала ей телефон гинеколога в Чарльстоне, так что надо бы записаться на прием. В ближайшем будущем. А пока пусть все идет так, как задумано природой: раздавшаяся фигура, растущий внутри ребенок, набухшая грудь и усиленный кровоток. Наверное, сейчас ее тело можно сравнить с побережьем во время прилива, которое постепенно наполняется жизненными соками.

Идущая вдоль всего острова дорога отделяла приливные ручьи от океана. Когда они пересекли ее, Джиллиан заметила, что от волнения забывает дышать, как будто боялась: а что, если любимое заболоченное побережье тоже исчезло навсегда вместе с бабушкой? Пирс далеко выдавался в залив, и они медленно прошли по нему до конца, давая органам чувств привыкнуть к окружающим краскам и запахам. Грейси помогла матери расстелить на краю пирса пляжное полотенце; они сели, прижавшись друг к другу, и стали смотреть на обмелевшее во время отлива море. Обнажившиеся корни растений влажно поблескивали внизу, и Джиллиан с Грейс в унисон болтали ногами под ритмичный шум далеких волн.

Прикрыв глаза от солнца полями шляпы, Джиллиан смотрела на мелководное побережье, словно радуясь долгожданной встрече со старым другом. У нее защемило сердце. Она всегда чувствовала родство с этим местом, как будто соленая прибрежная вода текла по ее венам. Ручейки и речушки острова Паули, точно веточки дерева, вились по земле, растопырив тонкие струящиеся пальцы, и тянулись к живительному источнику, который до краев наполнял их радостью и силой.

Джиллиан полной грудью вдохнула соленый воздух, пахнущий прогретыми солнцем травами, и заметила гнездо скопы, притулившееся на одной из верхних веток кипариса. «Я дома», – подумала она. Солнце грело спину не хуже теплых бабушкиных объятий. Джиллиан казалось, что ее холодное омертвевшее сердце вынули из подтопленного песка и, промыв в прозрачной морской воде, заставили биться вновь.

Из высоких зарослей медленно и степенно вышла большая белая цапля и остановилась у прибрежного ручья. Птица склонила длинную изогнутую шею, высматривая добычу на поверхности воды и явно не осознавая своего великолепия.

Грейс сунула матери свою теплую мягкую ладошку. Джиллиан вздрогнула от неожиданности и посмотрела на маленькую дочкину руку, на ее светло-карие глаза и веснушки на вздернутом носике, словно впервые видела этого ребенка.

– Правда красиво? – спросила она наконец.

Дочка болтала ногами, обутыми в старые блестящие красные туфельки, которые были малы на целый размер; Джиллиан точно помнила, что выбрасывала их в мусорку. Она уже собиралась поругать Грейс, но передумала, взглянув на ее нежное личико – дочка с восторгом наблюдала за белоснежной цаплей. Джиллиан тоже повернулась и посмотрела на прекрасную белую птицу.