Колымская повесть

У нас на Украине есть пословица: «Переезжаешь на новое место, ставь две свечи: одну Богу, вторую — черту.» Мол, кто знает, какой из них пошлет тебе соседа — сам Всевышний или нечистая сила? Моя мама после переезда в село Украинское первое время так дружила с соседкой, что шага ступить одна без другой не могли. Потом между ними пробежала черная кошка, и такое началось — хоть святых выноси. И в колхозную контору заявления писали, и в сельсовет, и в милицию. У соседки, значит, две собаки привязаны на цепь как раз против маминого окна, и обе лают все ночь. Соседка спит спокойно, а мама затыкает уши ватой, завешивает окна толстым одеялом — все равно до утра не сомкнет глаз.

Потом мама поехала в Среднюю Азию за пуховыми платками и привезла оттуда двух молодых павлинов. С тех пор успех прочно перешел на ее сторону. С утра до вечера вся деревня пропадала возле нашего двора, любуясь нарядными птицами и, мечтая заполучить из их хвостов хоть одно перышко. А ночью павлины орали, словно резанные. Особенно старались, если их разделить. Поэтому мама держала одного в специально выстроенном курятнике, а второго чуть поодаль — в яме из-под свеклы.

Теперь мама спала, словно младенец, а соседка всю ночь вздрагивала от истошных павлиньих криков, потом целый день бродила по двору с перевязанной полотенцем головой. Наконец, не выдержав, уехала жить к дочке в Сталино.

Но в избах на Украине стены метровой толщины, а здесь тоненькая, промытая всеми дождями и выжженная солнцем парусина. К тому же, у каждого под рукой карабин и целый набор ножей. Вспыхни вражда — далеко ли до беды? Куда разумнее, если что не так — свернул палатку, откочевал за ближнюю речку и никаких соседей. Пожил какое-то время в полном одиночестве, поостыл, соскучился по соседям и можно снова ставить свое жилище рядом с ними. Благо, они тоже соскучились и рады твоему возвращению от всего сердца. Ведь и здесь в тундре или тайге никому не известно, кто тебе посылает соседей — добрый дух или не очень.

СПЯЩИЕ НА ШКУРАХ

Всем хороша оленья шкура, одно плохо — слишком лезет. Если заночевал в сшитом из оленьих шкур спальном мешке-кукуле, утром выбираешься из него облепленный ломкой шерстью не хуже самого оленя. В нашей палатке в кукулях ночуем только я да бабушка Мэлгынковав. Я, потому что так куда интереснее, и успею еще отоспаться на простынях и пуховых подушках, бабушка Мэлгынковав по привычке и еще потому, что мерзнет. В кукуле спала ее бабушка, мама, в кукуле будет спать и она. Прокопий, Павлик и Кока укладываются на ночь под видавшие виды ватные одеяла, хотя спать под ними куда холоднее. К тому же, у Павлика в одеяле прогорела большая дыра, и через нее тянет холодом. Зато утром на них никакой шерсти.

Во всем виноват управляющий совхоза Бойченко. Года два тому назад он прилетел в стойбище, увидел выбирающихся из кукулей пастухов и поднял на смех. Мол, сразу видно, — чурки неумытые! Морды в шерсти, головы в шерсти, даже из ушей шерсть торчит. Бери, да и гони в стадо вместе с оленями. Получатся корбы — куда с добром! Какая дура за такого замуж выйдет?

Оно и, правда, шерсти хоть отбавляй, а у Коки и Павлика ни жены, ни даже девушки. У Прокопия, правда, есть, но где-то в бегах.

Другие на замечание Бойченка не обратили бы внимания. В крайнем случае, завели умывальники и расчески, или, как Рита, изготовили бы вкладыши в свои спальники. А эти вообще отказались спать в кукулях.

Я узнал о случае с управляющим сегодня утром. Ночью вдруг захолодало, да так сильно, что в оставленном возле печки ведре вода замерзла на два пальца. Я, хотя спал в кукуле, все равно проснулся от холода. Где-то в моей постели была прореха, сквозь которую мороза и натянуло. Чуть поворочался, пытаясь прижать прореху коленом, затем выглянул из своей утайки, узнать, как там чувствуют себя мои хозяева?

Над головами пастухов и бабушки Мэлгынковав белели холмики инея величиной с небольшие муравейники, а из этих холмиков при каждом выдохе вырывались фонтанчики пара. У бабушки Мэлгынковав и Коки они были почти незаметны, зато у Павлика и Прокопия до того густы, словно там клокотали небольшие чайники. Бабушка Мэлгынковав спала еще довольно просторно, а вот укрытые грязными ватными одеялами пастухи свернулись в тугие клубки, и так вжались в разостланные под ними шкуры, что вдвое стали меньше себя. Сейчас между ними можно поместить еще столько же людей, и то осталось бы свободное место.

В такие минуты начинаешь понимать всю зыбкость быта оленеводов. Кажется, вот-вот подъедет вездеход и прозвучит команда собираться домой. Мол, отдохнули на природе, помучились и достаточно. Нужно возвращаться в теплую, уютную квартиру с ванной, широким мягким диваном и магазином через дорогу.