Колымские тетради

Благодарю, благодарю за честь…
Прошу прощения — я должен сесть.

Нога болит от раны пулевой,

И каждый мускул будто неживой…

Я выслушал приветственную речь

И вижу ваш подарок: это — меч!

Подарком этим я немало удивлен:

Ведь я не Цезарь, не Наполеон.

Я не люблю военных ремесло —

Профессию, рождающую зло.

Простой крестьянин, а не генерал,

За дом родной я нынче воевал.

Бандиты ворвались в отцовский дом,

И я судил их собственным судом, —

Снял со стены охотничье ружье,

Чтоб счастье жизни защитить свое…

Был в перестрелке, кажется, убит

Ворвавшийся в отцовский дом бандит.

Я не считал моих побед и бед

На протяженьи многих тяжких лет…

Рубаха красная, надетая на мне,

Не знак пожара, не призыв к войне.

Ведь в этот алый цвет всегда одет

Крестьянской жизни трудовой рассвет.

Прошу прощенья, дамы, господа,

Я не солдат, я человек труда.

Вся жизнь моя — прямой тому пример.

Здоровье ваше, господин лорд-мэр!

1959

Устье ручья [145]

Безвестный ручей,
Безымянный, ненужный,
Для наших ночей
Недостаточно южный,

Где чаек полет

И полярное лею,
Светящийся лед
Изумрудного цвета.

Забытый зимой

В недоступном ущелье,
Зимою самой
На моем новоселье,

Где прямо вперед

Через лед трехметровый
Летит водомет,
От заката багровый.

И, темной теки

Замедляя теченье,
Бегут пузырьки
Огневого свеченья!

1959

Бирюза и жемчуг [146]

Смешаю вместе уксус и слюду,
Чтоб минерал скорее умирал,
И точат слезы камень-бирюзу,
И умирает синий минерал.

А жемчуг задыхается во тьме,

Теряет краски, цену и судьбу,
И не под силу жить ему в тюрьме,
Лежать живым в повапленном гробу.

Он жив — на пальце, вделанный в кольцо,

И полон человечьей теплоты,
Он сохраняет светлое лицо,
Он сохраняет жизнь свою — как ты.

1959

Кипрей [147]

Там был пожар, там был огонь и дым.
Умерший лес остался молодым.

Ища следы исчезнувших зверей,

В лиловый пепел вцепится кипрей

И знаки жизни, что под цвет огня,

Раскинет у обугленного пня —

И воскресит таежную траву,

Зверей, и птиц, и шумную листву.

1959

Горная минута [148]

Так тихо, что пейзаж
Как будто нарисован —
Пастельный карандаш,
Перекричавший слово.

Беспечный человек,

Дивлюсь такому чуду,
Топчу нагорный снег,
Как битую посуду.

Здесь даже речки речь

Уму непостижима,
Туман свисает с плеч —
Накидка пилигрима.

Все яростно цветет

И яростно стареет,
Деревья ищут брод,
Спешат домой быстрее.

Спустились под откос

Беззвучно и пугливо.
А ястреб врос в утес,
В закраину обрыва…

1959

Нитроглицерин [149]