Колымские тетради

Нет, память не магнитофон,
И не стереть на этой ленте
Значение и смысл и тон
Любого мига и момента.

И самый миг не будет стерт,

А укреплен, как путь и опыт:
Быть может, грозовой аккорд,
Быть может, только слабый шепот.

Услышанное сквозь слова

И то, что видено случайно, —
Все сохранила голова
Предвестником для новой тайны.

1968

Я тоже теплопоклонник [202]

Я тоже теплопоклонник
Огня или солнца — равно,
Я лезу на подоконник,
Распахиваю окно.

Знакомая даль Ярославны

Дорога, кривое шоссе,
Раскопки в периоде давнем,
Трава в непросохшей росе.

Я жду новостей, как княгиня

На башне когда-то ждала,
Земная моя героиня
На страже добра, а не зла.

Но ветром захлопнуты рамы,

И я наклоняюсь к огню —
К печурке, где отсветы драмы,
Ему я не изменю.

1968

Не шиповник, а пионы [203]

Не шиповник, а пионы,
Точно розы без шипов,
Утвердят во мне законы
Новых мыслей, новых слов.

И приносит запах смутный

Чьей-то жизни слабый тлен,
Как мгновенный, как минутный
И неотвратимый плен.

Это голос отдаленный

Незабытых дней, времен,
Стон коленопреклоненный,
Хорошо известный стон.

1968

Грозы с тяжелым градом [204]

Грозы с тяжелым градом,
Градом тяжелых слез.
Лучше, когда ты — рядом,
Лучше, когда — всерьез.

С Тютчевым в день рожденья,

С Тютчевым и с тобой,
С тенью своею, тенью
Нынче вступаю в бой.

Нынче прошу прощенья

В послегрозовый свет,
Все твои запрещенья
Я не нарушу, нет.

Дикое ослепленье

Солнечной правоты,
Мненье или сомненья —
Все это тоже ты.

1968

Три корабля и два дельфина [205]

Три корабля и два дельфина
На желтый остров приплывут,
При шторме девять с половиной
Отыскивая приют.

Они меняют дни на ночи,

Берут концы вместо начал.
И путь становится короче,
И приближается причал.

И волны, волны… Нет им меры.

Три корабля, три корабля,
Не каравеллы, а галеры
Плывут по курсу января.

И по Колумбову компасу —

Не то зюйд-вест, не то норд-ост —
Плывут Дежневские карбасы
Под синим светом старых звезд.

1968

На память черпнул я пол-океана

На память черпнул я пол-океана,
Храню у себя на столе,
Зажить не хотят эти ранние раны,
Забыть о подводной скале.

Давно б затянулись в просторе небесном,

В космической высоте,
Где резали воздух Галактики вести,
Дрожа на магнитном щите.

В простом, угловатом граненом стакане

Найти я границы хотел,
Предел бесконечного океана
И бездны бездонной предел.

И вы в разговоры о смерти не верьте,

Там тления нет и следа.
В стакане бурлит, утверждая бессмертье,
Живая морская вода.

А может быть, все это вышло из моды

Стаканы, приметы, цветы,
Игра или только игрушка природы
Стихи эти, я и ты…

1968

Усиливающийся дождь [206]