Колымские тетради

Я сказанье нашей эры
Для потомков сберегу.
Долотом скребу в пещере
На скалистом берегу.

Тяжело, должно быть, бремя

Героических баллад,
Залетевших в наше время,
Время болей и утрат.

На заброшенных гробницах

Высекаю письмена,
Запишу на память птицам
Даты, сроки, имена.

Мне подсказывают чайки,

Куропатки голосят,
Две сибирских белых лайки,
Трое синеньких лисят.

И, моргая красным глазом,

Над плечом сопит сова.
Умиляется рассказу,
Разобрав мои слова.

Наклонись к листу березы

Наклонись к листу березы
И тайком прочти,
Что на нем чертили грозы
По пути.

Ветры яростно трепали,

Пачкая в пыли.
Листьям завтра быть в опале
У земли.

Завтра снег просеют в сито.

И осколки льда
Лягут зеркалом разбитым
У пруда.

О какой жалею доле?

Чья это рука
Сжала горло мне до боли,
Как тоска?

С моей тоской, сугубо личной

С моей тоской, сугубо личной,
Ищу напрасно у резца,
У мастерства поры античной
Для подражанья образца.

Античность — это только схема,

Сто тысяч раз одно и то ж.
И не вместит больную тему
Ее безжизненный чертеж.

И не живет в ее канонах

Земная смертная тоска,
И даже скорбь Лаокоона
Ленива и неглубока.

Архитектуры украшенье,

Деталь дорических колонн —
Людских надежд, людских крушений
Чуждающийся Аполлон.

Лишь достоверностью страданья

В красноречивой немоте
Способно быть живым преданье
И путь указывать мечте.

Слабеют краски и тона

Слабеют краски и тона,
Слабеет стих.
И жизнь, что прожита до дна,
Видна, как миг.

И некогда цветить узор,

Держать размер,
Ведь старой проповеди с гор
Велик пример.

Мы дорожим с тобою тайнами

Мы дорожим с тобою тайнами,
В одно собранье их поставя
С такими сагами и дайнами,
Которых мы забыть не вправе.

Ведь мне с годами это тождество

До умопомраченья ясно.
Казалось, нам дождаться дождика
И все в слезах его погаснет.

Но нет, оно — пожара зарево

Над нашей жизнью запылавшей,
Пока еще не разбазарено,
Затоптано, как лист опавший.

Вдыхаю каждой порой кожи

Вдыхаю каждой порой кожи
В лесной тиши предгрозовой
Все, что сейчас назвать не может
Никто — ни мертвый, ни живой.

И то, что так недостижимо,

Что не удержано в руке,
Подчас проходит рядом, мимо,
Зеленой зыбью на реке.

Мир сам себе — талант и гений,

Ведущий нас на поводу,
И ритма тех его смятений
Нам не дано иметь в виду.

Ведь это все — одни отписки:

Баркасы, льдины, облака, —
Все то, что без большого риска
Бросает нам его рука.

Я жизни маленькая веха