Колымские тетради

Я жизни маленькая веха,
Метелка, всаженная в снег,
Я голос, потерявший эхо
В метельный, леденящий век.

С горластым бытом в перепалке,

Мне не случалось никогда
Зубрить природу по шпаргалке —
И в этом вся моя беда.

Меня мороз дирал по коже,

И потому в своей судьбе
Я все придирчивей и строже
И к нашим близким, и к себе…

Где жизнь? Хоть шелестом листа

Где жизнь? Хоть шелестом листа
Проговорилась бы она.
Но за спиною — пустота,
Но за спиною — тишина.

И страшно мне шагнуть вперед,

Шагнуть, как в яму, в черный лес,
Где память за руку берет
И — нет небес.

Луне, быть может, непонятно

Луне, быть может, непонятно
Людское робкое житье,
И ей, пожалуй, неприятно,
Что так глазеют на нее

Сегодня, кажется, недаром,

Не понапрасну, не зазря
Хрипеть приходится гитарам
В чертополохе пустыря.

Но все же, плечи расправляя,

Покорный сердца прямоте,
Шагну назад из двери рая
В передрассветной темноте.

Шагну туда, где боль и жалость,

Чужая жалость, может быть.
С моей давно перемешалась,
И только так могу я жить.

Сырая сумрачная мгла

Сырая сумрачная мгла —
Убежище от века.
Ведь человеку тяжела
Небесная опека.

Он скрыт от неба и земли

Блистательным туманом,
Его на отдых привели,
И легче стало ранам.

Ему и сердце не сосет

Известный червь сомнений.
Он душу вывернул на лед
Без всяких затруднений.

И он рассвета подождет,

Пока огнем вишневым
Рассвет туманы подожжет,
Сожжет в лесу сосновом.

И он рассмотрит ясно то,

Что ночью так стонало,
Когда не мог помочь никто,
Чтоб сердце замолчало.

А после неба синева —

Прогал в вершинах сосен —
Подскажет новые слова
И новые вопросы.

Вот так и живем мы, не зная

Вот так и живем мы, не зная,
Что в небе родятся снега,
Что летняя слякоть земная
До ужаса нам дорога.

Но, первой сентябрьской метели

Явлением потрясены,
Мы прыгаем утром с постели,
В подушке забыв свои сны.

И смотрим, как свежую новость,

Гравюру мороза в окне,
Резную блестящую повесть
О нашем сегодняшнем дне,

Где нет проторенных и гладких,

Знакомых, вчерашних путей,
Где все истоптала вприсядку
Плясавшая ночью метель.

Взъерошенная синица

Стучит в ледяное окно.
Ей надо и жить, и кормиться,
Клевать золотое пшено…

Дождя, как книги, слышен шелест