Колымский котлован. Из записок гидростроителя

Я присел на торчащий из земли камень и засмотрелся на огоньки шиповника, на заснеженные горы и подумал: скоро засахарит снегом и эти прекрасные ягоды — и шпили у самого неба на тучи неловко прилягут. Что это я, никак, стихами заговорил, лезет в голову черт-те что. Ребята предложили проволочь бульдозер под водой, по дну. Не укладывается, не представляю. Подобного ни в одном справочнике не встретишь.

Мы увидели спускающихся с горы парней и вышли им навстречу.

— Товарищ начальник, — откозырял Димка. — Группа выполняет операцию «Ы». Следуем в пункт назначения «Переправа» топить технику в количестве единиц — бульдозер.

— Ну-ну. — Георгий Петрович не любил шуток в серьезном деле, но хорошее настроение парней ему нравилось.

Лэповцы сбросили с плеч веревки, ломы, топоры. Из-за поворота разом выскочили бульдозер и арттягач. Они сбежали к воде, развернулись и замерли. Вышел из бульдозера Тимуров — начальник парка тяжелых машин. На своем еще недолгом веку он построил не одну гидростанцию. Невысокий, ладный человек, внешне спокойный, несколько тихий и в общем-то неброский. Его неторопливость часто принималась за безучастность, спокойствие — за безразличие. И не раз начальство пыталось заменить его более активными и опытными товарищами. Тимуров с тем же внешним спокойствием, с достоинством уступал место, и тут же участок начинало лихорадить. Через некоторое время Олега Николаевича восстанавливали в прежней должности, и он, не возмущаясь и не жалуясь, продолжал свое большое дело — обеспечивал стройку механизмами.

Тимуров показал вниз, где бурлила, словно в адском котле, вода, и обратился к парням:

— От вас требуется форсировать реку, закрепиться на том берегу. Поднять переходные опоры, перекинуть воздушный мост. Работа, разумеется, не легкая, но есть надежда, что вы с ней справитесь. Иначе не поручали бы вам это дело. Понятно?

— Понятно, понятно, ловко. Только через такую реку где взять веревка, — ответил Талип Тимурову.

Парни на берегу готовились к переправе. Заделывали мертвяки, используя валуны, разбросанные по всему берегу.

— А масло из картера слили? — спросил Старшинов.

Тимуров кивнул головой.

Старшинов еще потоптался около бульдозера и подошел к бригадиру.

— Слушай, Ланцов. Может, вначале прощупать дно, неровен час, на валун напоремся?

Димка перехлестнул трос и завязал его калмыцким узлом, распрямился.

— Не боитесь, и так все утро ванну принимали до опупения. Вроде бы нет серьезных зацепов.

Они посмотрели на реку, на солнце. Солнце пыталось перевалить снежный купол гольца на том берегу, да не смогло — увязло в Синегории. И лучи его скользили косо вниз. От этого Колыма горела золотыми огнями, а листья лениво садились на воду и, словно бабочки, сложив крылья, мчались, легонько касаясь струи.

— Не сомневайтесь, — улыбнулся бригадир.

— Тогда стропите через полиспаст.

— Понятно… и бревно, — Димка потолкал двухметровый обрубыш на тросу, — поплавком будет.

Старшинов уловил мысль бригадира.

— Откровенно говоря, не сообразил, мучился, а не сообразил, — сказал он, — выход ведь: в случае обрыва натяжного троса поплавковым можно изменить направление или вытянуть бульдозер обратно. — Старшинов похвалил бригадира и пошел по кромке берега. Он никак не мог определить, где же кончается шивера-перекат. Старшинов увидел парней. Взмокшие, с черными пятнами на спинах, они укладывали в лодку кольцами трос. И когда трос сложился крутыми упругими жгутами. Талип поднял голову, оглядел борт и, поправив канат, привязал за трос веревку. Димка в высоких резиновых сапогах приволок сплавом бревно-наплыв.

— Давайте двое в лодку, — сказал он. — Но ты, Талип, становись на корму, будешь сбрасывать трос, но только слабины не давай, держи внатяг, а как дойдем до середины — шевелись, а то трос подрежет и развернет, опрокинет лодку.

— Ты нас за кого, Димка, принимаешь? Мы что, совсем не соображаем, да?

— Кто сомневается! Но коснемся берега — спроворьте: прыгайте в воду и закрепляйте трос за мертвяк, да половчее, поняли? Видишь, как течение рвет!

Ребята смотрят на воду. Старшинов отвернулся — скорее бы уж, что ли…

— Не маленькие, понимаем, — ворчит Талип и снимает на всякий случай сапоги.

— Природные условия строительства чрезвычайно сложны. Еще об этом в Москве предупреждали, — не совсем кстати заметил Старшинов. — Здесь, кроме вечной мерзлоты, тяжелейшая транспортная схема. Схема, схема.

— Все готово, — перебил его Тимуров.

Старшинов посмотрел на лодку — перегруз, запасу на два пальца, но промолчал: пока выходят на стремнину, успеют витков десять, не меньше, сбросить, и тогда лодка облегчится.

— Ну что, парни, будем выруливать? — спросил Тимуров.

— Будем, Олег Николаевич. Но, по-моему, надо брать наискось, против течения, с поправкой на снос, — и Димка показал рукой, под каким углом пересекать реку.

Тимуров только поскреб в затылке.