Кома. Первая и вторая книги

— Да, понимаю. Но, во-первых, вы сделаете меня идиотом, поступив так. А во-вторых, даже если все пройдет удачно, вы не узнаете ничего нового, — я блефовал, но заставлял себя оставаться спокойным, он-то не знает, что я вру. — И в-третьих, и потеряете мое доверие навсегда. Предавший раз — предаст и снова.

— Паршивец! — Снейп зашипел не хуже змеи, вцепившись в чашку до побелевших пальцев. Я только поежился, все также рассматривая узор на ковре.

— Сэр, — мозг наконец включился в работу, подсказывая что врать. — Это просто видения, сны. Они бывают разные: плоские, объемные, цветные, черно-белые, похожие на фильмы или на постановку, где я или один из участников, или смотрю со стороны. Я не всегда могу понять какие из них вещие, а какие нет.

Судя по лицу профессора, объяснение ему не понравилось. Он мне не поверил, но придраться ему было не к чему.

— Не думайте, что вам удалось меня одурачить, Волхов, — голос замораживал. — Я способен отличить воспоминания от видений и уж тем более снов.

— Сэр, даже если вы мне не верите, знайте, я всегда буду на вашей стороне. Я… Вы… — я глубоко вздохнул и решился открыть часть правды. — Вы мне дороги. Я уважаю ваш ум, вашу силу и вас как человека. Вы заботитесь обо мне не первый год, терпите мои выходки, особенности дара, тратите свое время, силы и средства на меня. Я знаю, как это тяжело. И я искренне благодарен вам. Но, пожалуйста, не допытывайтесь.

Снейп неприступно молчал, и меня понесло.

— Северус! Я правда не имею права сказать больше, потому что каждое исправленное событие влечет за собой изменения. Я не могу их просчитать, потому что видел другие последствия. Уже после того, как события происходят, мне открываются новые варианты. Возможно, что то, что я сказал при инициации — уже неправда. Я не вижу… Не могу это увидеть, как ни старался! Я не хочу вмешиваться лишний раз, потому что не могу спрогнозировать, как изменение скажется на окружающих. Однажды я вмешался, и стало только хуже. Прошу, я всегда буду на вашей стороне, но и вы будьте на моей. Поверьте, я говорю вам только то, в чем сам уверен. То, что вам не повредит ни при каких обстоятельствах.

— То есть, вы хотите сказать, что ваши симпатии не повлияют на ваши решения? — Снейп впервые за разговор посмотрел на меня.

— Нет, никогда. Это разные вещи. Я умею быть благодарным.

Профессор задумчиво кивнул и одной фразой поставил меня на место.

— Хорошо, договорились. Я приму это ваше… объяснение. И даже не буду выпытывать подробности. Но для вас я все равно профессор Снейп. Это понятно?

— Да, сэр.

* * *

«Меня зовут Максвелл Амброуз Стюарт… Неплохо. Звучное, красивое имя.»

Мальчик сидел на кровати в больничной палате и повторял про себя все, что ему удалось узнать от Кристины.

«Мне двенадцать лет, я живу в Рутерглене, графство Южный Ланкашир, Великобритания, на улице Стоунлоу роад, 42 со своей кузиной, Кристиной Элизой Стюарт, являющейся также моим опекуном. Ей 23, и недавно она получила степень по дизайну интерьеров.

Мои родители, точнее мать и отчим, погибли в автокатастрофе. Я после этого случая почти два года лежал в коме.

Это странно… Будто не со мной это происходило… или все же со мной?»

Мальчик встал и медленно, держась за поручень кровати, подошел к окну. За ним был больничный парк, зеленели деревья, на ясном небе светило солнце — начало августа в этом году радовало ясной погодой.

«Я не чувствую себя ребенком. Интересно, что это за воспоминания мелькают иногда в моей голове? Мне кажется, что память о бомбежке, приюте и волшебной школе для магов ближе и роднее мне, чем рассказы Кристины».

Подросток тряхнул головой, чтобы избавиться от странной двойственности, проскальзывающей в его ощущениях. С одной стороны, кузину на каком-то глубинном уровне он воспринимал как родную, и это было странно, ведь он всю жизнь был одинок. Кажется… С другой, это тело будто бы было не родным, каким-то не таким… Нет, оно прекрасно слушалось, быстро шло на поправку, но он никак не мог избавиться от чувства, что в зеркале должно отражаться другое лицо. Хотя и это тело было вполне симпатичным. Он обещал вырасти в красивого человека. Только очень уж он был худой. На внутривенном питании особо не разгуляешься.

Серо-зеленые миндалевидной формы глаза с длинными пушистыми ресницами, прямой нос, красивый правильный овал лица, четко очерченные губы, нижняя чуть больше верхней, волосы цвета темного каштана, хрупкая болезненная фигура и очень высокий рост для двенадцати лет. Подросток внимательно рассматривал себя в оконном отражении, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую. Красивый… Но все не то, он чувствовал, что должен был быть другим, и почему-то ему казалось, что та, прошлая внешность, ему не нравилась. Без причины, просто так — внутреннее неприятие.