Кома. Первая и вторая книги

В Больничном крыле процедура была уже отработана. Мадам Помфри привычно всплеснула руками, увидев меня на пороге, привычно осмотрела, поругалась, напоила очередным нейтрализатором и отправила спать. Кровать приветливо приняла меня в свои объятия, а фикус не менее приветливо помахал мне веточкой. «Родной мой. Интересно, а он заговорит? И если да, то когда?» — умилился я, уже проваливаясь в сон.

Утром, открыв глаза, я увидел Гермиону. Мало того, что она прибежала до завтрака, так еще и притащила с собой Поттера и Уизли. Это было приятно, даже несмотря на нашу взаимную нелюбовь с Роном. Интересно, что она ему пообещала за его робкие пожелания выздоровления? Наверное, даст что-нибудь списать.

— Выздоравливай скорее, пожалуйста, — гладила меня по руке Гермиона, — А то что ни год — ты попадаешь в Больничное крыло, прямо как Гарри.

Я млел от удовольствия от внимания своей девушки. А она умеет быть заботливой. Гермиона чмокнула меня в щеку на прощание, заставив прижмуриться, приласкала как кота, а я и рад. Тьфу на вас, гормоны!

Через неделю, сидя за столом, я вяло ковырялся в своей тарелке. Аппетита не было, паранойя цвела и пахла. Похоже, надо возвращаться к традиции таскать с собой свою еду. Я непозволительно расслабился и — пожалуйста, попытка приворожить не заставила себя ждать. Я никак не мог заставить себя что-то есть в Большом зале, предпочитая принимать пищу либо сразу на кухне, либо у декана.

Окружающие с нетерпением ждали оглашения результатов отбора. Я поспорил на то, что от Дурмстранга будет Виктор Крам. Слизеринцы призадумались. Виктор, которому уже подсказали, кто уверен в его победе, кивнул мне и улыбнулся. Я кивнул в ответ и вернул ему улыбку, пожелав удачи.

А сам вспомнил, как начиналось наше общение со студентами Дурмстранга. На следующий же вечер после прибытия я без церемоний сел рядом с ними за ужином и бодро поздоровался.

Парни сначала диковато покосились на меня, не сразу опознав в говорящем создании мальчика, но быстро оттаяли. Естественно, с бесплатным переводчиком в моем лице диалог между славянами и англичанами пошел бойчее.

— Клево толмачишь, — хлопнул меня по плечу Милош. — Долго учился?

— С восьми лет, — дебильная улыбка человека, познавшего абсолютное счастье, никак не хотела уходить с моего лица.

— А почему к нам не пошел?

— У меня директор опекун, — я мотнул головой в сторону преподавательского стола. — Это бы плохо выглядело.

Парни покивали. И тут на меня обратил внимание Крам, сидящий около Малфоя.

— Это не про тебя писали два года назад? Скандал с василиском основателя… Ты Волхов, истинный целитель?

Я пораженно заморгал.

— Вы читаете английские СМИ?

— Пацан, да из-за тебя вся Европа на ушах стояла! — о, этот характерный московский выговор с аканьем. — Шутка ли, угробили истинного целителя. Вас на всю Европу и Скандинавию всего пятнадцать человек. А ты еще возьми и воскресни. Здесь шаманов последнее тысячелетие не водилось вообще. Ты знаешь, как всех напугал? Как тебя на месте не спалили? Русские потом всех в вашем министерстве гневными письмами закидали. Хотели тебя назад забрать, да кто б тебя нам отдал!

— Да? Так вот почему в меня тогда огнем запустили с такими перекошенными лицами… — задумчиво хихикнул я и продолжил поедать свой ужин.

— Ты не знал?!

— Неа. Я потом понял, что в меня огнем пальнули. Хорошо, что у профессора Снейпа такая отличная реакция. А потом мне не до того было — болел. Если б не Дамблдор, я бы и на суд не пошел, — пожал я плечами, намазывая тост маслом. — Без меня бы прекрасно разобрались. Я эту дуреху от Азкабана отмазывал только из-за того, что меня опекун просил… — я поднял взгляд на студентов Дурмстранга, заметил их выпученные глаза и с недоумением моргнул. — Что?

— Да ему вообще на всё плевать. Засядет вечно у камина и плетет свои браслетики. Или над книжками пыхтит, — внезапно влез в диалог Малфой, заставив нас подпрыгнуть. В ответ на ошарашенные взгляды хитрый слизеринец вытащил из-под воротника серебряную подвеску с россыпью драгоценных камней. — Амулет-переводчик. Малфои получили его пять поколений назад в качестве приданого.

— Ну, ни хрена себе, — протянул москвич. — Вот так приехал на конкурс, а тут родственник. А ты родственник. На других эта цацка не работает. Дмитрий Болховский, — протянул он руку.

— Драко Малфой, — пожал ему руку слизеринец, раздуваясь от гордости и с интересом рассматривая неожиданного родича.

Я поперхнулся. Поговорка про тесный мир у магов явно приобретала новое значение. Малфой скосил на меня хитрый взгляд и пожал плечами.