Кома. Первая и вторая книги

Поцеловал. В висок. Обнял, зарываясь носом в кудри, и прижался губами, словно после долгой разлуки. Я же сделал то, о чем мечтал еще с прошлого года — попробовал на вкус белую кожу его шеи. И он промолчал! Это было так хорошо, что на лицо сама собой выползла блаженная улыбка, а из груди вырвался довольный вздох.

Да, я хотел не этого. Я хотел принадлежать, я хотел страсти, я хотел такой сильной любви, какой была одарена Лили Эванс. Я не хотел, чтобы Северус принял меня вот так, просто из чувства долга.

Но ведь взаимное уважение и понимание — это ведь уже немало. Главное — он мой и никуда от меня не денется. Мой! И пошло всё остальное к черту.

Что-то мне подсказывает, что мы сможем испытывать гораздо более глубокие и чистые чувства, чем дружба. Больше, чем любовь.

* * *

Северус перебирал золотистые кудри и лениво думал о том, что только что наделал.

Последнее признание окончательно поставило точку в этой затянувшейся мелодраме. Достаточно. Хватит. Нужно смотреть правде в глаза — лучше Вадима в его жизни ничего больше не будет, а самому Вадиму больше никто не нужен. И раз он устал настолько, что готов сдаться, рискнуть собственной жизнью, по уши влезть в дерьмо… А заставить ведь не получится…

Что ж, тогда пора платить по счетам. Целитель дал ему очень и очень много. И Северус мог отдариться единственным, что у него было, тем, о чем Вадим так долго мечтал. Собой.

Хоть подарочек из него, конечно, более чем сомнительный.

А ведь для закрепления связи достаточно было просто сказать: «Вадим, я никому не хочу тебя отдавать, будь со мной, просто дай мне немного времени», — и подкрепить намерение собственной магией. Что побудило к обмену кровью, к этому древнему забытому обычаю, было загадкой. Может быть, вполне серьезное намерение Вадима связать свою жизнь с Малфоями? Отказ от побега? Или готовность отказаться от желанной связи ради удобства Северуса?

Может быть. Северус оценил. Свободы выбора в его жизни было крайне мало.

Конечный итог привязал их друг к другу сильнее кровных и брачных уз. Обряд не заставил его воспылать страстью, но… При такой степени слияния совместное ложе — Северус поморщился про себя такому выспреннему обороту, выданному оглушенным мозгом — уже не воспринималось чем-то вопиющим и недопустимым.

В любом случае, даже если до этого дойдет, этот момент их отношений не будет первостепенным. О, нет!

Соратник, друг, брат, защитник и хрупкое сокровище — вот чем являлся для него Вадим. Всё, чего когда-то так жаждал одинокий недолюбленный мальчик, Северус сейчас держал в руках. Это было безумно сладко и безумно страшно. Если Вадим пострадает или, не дай Мерлин, погибнет, то пережить это будет невозможно.

Они с трудом расцепили пальцы. Волхов приманил из шкафчика с зельями мазь, залечил ему ладонь и протянул свою. Северус осторожно замазал порез, завороженно глядя в сияющие хризолитовые глаза. Вадим в последний раз так улыбался… Да никогда он так не улыбался.

— Ты когда-нибудь пил грузинское вино? — невпопад спросил он.

— Нет.

— Оно очень отличается от европейских. Оно богаче, насыщеннее, вкуснее. В той, прошлой жизни мне подарили бутылку дорогого грузинского вина, и мы выпили его всей семьей на Новый год. Я тогда думал, что ничего вкуснее в жизни не пил, — Вадим перевел взгляд на пустой бокал. — Как же я ошибался.

Северус понимающе усмехнулся. В его собственном глотке смешались вкус соленого морского бриза, игристая сладость лесных ягод и тепло яркого летнего дня.

Вадим тоже был очень вкусным.

— Но с Малфоем я всё равно буду встречаться.

— Встречайся. Он всё равно мне всё о тебе докладывает.

— Северус…

— Да?

— Ты тихушник, шпион и слизеринец.

В ответ раздалось насмешливое фырканье.

* * *

— Где ты был? — накинулся на меня Малфой, когда я переступил порог спальни. — Уроки пропустил, ночь пропадал неизвестно где. Старосты тебя не видели, никто ничего не знает. Я уже думал бежать к профессору Снейпу!

Он налетел на меня и сжал в объятьях. Нотт насмешливо хмыкнул, отрываясь от книжки, и вскинул взгляд.

— Идите, милуйтесь в другом месте, голубки! Не травите душу!

— Что, с Лавгуд все так же глухо? — я насмешливо и сочувственно посмотрел на этого неудачника. В ближайшие годы ему вряд ли что-то светит, кроме дружеского общения. Женщине за тридцать сложно воспринимать пятнадцатилетнего подростка на равных, а тем более рассматривать как мужчину. Пусть весь прошлый опыт не сильно ей и помог, мне повезло больше, но инерция мышления — страшная сила.

— Она вообще не понимает моих намеков! Ни одного! — взорвался Тео. — Мы все так же ходим в Хогсмид и беседуем об учебе, такое ощущение, что парня она во мне в упор не видит. Я как подружка, драккл подери!

Экспрессивно размахивая руками, обычно спокойный и уравновешенный Нотт вскочил и стал расхаживать по комнате. Мы с удивлением наблюдали за его истерикой.

— Я не понимаю, почему ты так нервничаешь, Тео? Или твой отец собирается заключить помолвку с другой? — поинтересовался Малфой, пересаживаясь на кровать и приобнимая меня за плечи.

Тео словно налетел на стену.