Команда

— Что ж, Зудан, сегодня вечером поговорим… Приказ отменяю, вы сейчас как на ладони будете, — процедил, не оборачиваясь к Бешеному, Клайв. Николай, стоящий рядом с Зуданом, сквозь зубы выругался и, зло покосившись на приятеля, закинул на плечо свою алебарду — нагоняй обеспечен.

Всадники тем временем приближались, и сердце мое испуганно екнуло — это действительно были северяне. Огромные воины в шкурах, верхом на здоровенных конях-«тяжеловесах» медленно ехали по лесной тропе. За спиной каждого виднелась секира. Косматые волосы у всех были перетянуты кожаными черными полосами, в бороды вплетены разноцветные ленточки. Зрелище для цивилизованного человека поистине жуткое.

— Двенадцать бойцов, Клайв. Всего дюжина, сейчас мы их положим, — услышал я голос Садава и натянул тетиву, глазами выбирая цель. Вот она… Мрачного вида варвар, завернутый в белую медвежью шкуру, которую наискосок, образуя крест, перетягивали два кожаных, отделанных серебром ремня. Прицелившись чуть пониже сплетенной в две косички бороды, я затаил дыхание.

— Нэ стрэлайтэ! — гортанно воскликнул едущий первым северянин и поднял руку, призывая своих товарищей остановиться. -Мы прышлы с мыром.

— Садав, Пака, опустите луки, — немедленно скомандовал Клайв и скрестил на груди руки. — Зудан, скачи в деревню и тащи сюда кого-нибудь из старейшин.

Все еще красный от ярости воин метнулся исполнять приказ. Я тем временем не спускал глаз с замерших варваров.

— Чего с ними церемониться? — раздался откуда-то снизу голос Лайрама, — чую я, не с добром они.

Тут он был прав… Северяне с добром не ходят. Мы и стояли на засеке исключительно из-за них. После того как орды варваров без особых проблем разбили армию соседнего королевства, мы находились на военном положении. Не успокаивал даже заключенный между Абарой Веселым и Годдомом, верховным вождем северных племен, договор о ненападении. Точнее, раньше-то он успокаивал, но постоянно строящиеся версии Лайрама убедили весь гарнизон в обратном.

— Чего надо в наших краях столь могучим воинам? — выкрикнул Клайв. Тот же варвар, что призывал не стрелять, ответил:

— Помошы!

Остальные северяне молчали, вероятнее всего, никто из них не понимал нашего языка.

— Тогда ждите… Я не уполномочен обсуждать какие либо дела с иноземцами. — Клайв замер, это означало, что больше сотник не произнесет ни слова.

— Пака, следи за тем дикарем, в кожаном шлеме, который последний. Он меня нервирует, как бы втихаря не ушел, — опять раздался снизу голос Лайрама. Я мельком взглянул на «подозрительного» варвара — воин чуть ли не спал в седле, и, смачно сплюнув, спустился с дерева.

— Достал уже! Они же сказали, что с миром, — тихо, но с чувством процедил я Паникеру.

— Сказать можно что угодно, — немного обиженно произнес он, — я почти уверен, что дальше в лесу находится большой отряд северян.

— Заткнись, Паникер! Ты меня уже раздражаешь! — перед нами появился тоже спустившийся с дерева Садав. Глаза воина горели недобрым огнем. Лайрам вскинулся и прищурившись встретил его взгляд. С минуту он мерялись взорами, и первым сдался Садав.

— Послушай, Лайрам, северяне хоть и варвары, но договоры они не нарушают. Для них это несмываемый позор.

— Поживем-увидим, но я бы был начеку. — Лайрам отошел от нас в сторону столпившихся дружинников. Те не отрывали глаз от фигуры Клайва, ожидая любого приказа.

Вокруг шумел еловый, кажущийся древним как мир, лес. В небе, периодически издавая пронзительный крик, кружил выглядывающий себе жертву ястреб. Тихо всхрапывали кони северян, они периодически переступали с ноги на ногу и мотали мордами, разгоняя облака гнуса. Сами всадники молча ждали, северяне вообще народ неразговорчивый.

Дружинники же напряженно сжимали оружие, чувствуя, как мерзкими воплями заходится душа, предсказывая безрадостное будущее.

В первый раз варвары вторглись в земли Княжества Абарского…

Когда вернулся Зудан и один из старейшин, шестидесятилетний Азул, воздух уже звенел от напряжения. Голос Лайрама, тихо звучавший на его фоне, казался пророческим, и воины начинали с неодобрением косится на Клайва, который за все это время так и не пошевелился. Старейшина тяжело поднялся на мосток и с подозрением посмотрел на гостей:

— Скажи им, что я иду, — тихо произнес он, обратившись к сотнику. Тот, наконец, пошевелился и крикнул:

— К вам идет наш человек. Он будет говорить с вашим предводителем. Сложите оружие, чтобы мы убедились в ваших благих намерениях.

Северяне демонстративно медленно повытаскивали топоры и мечи и с презрением на бородатых лицах побросали их на землю. Затем так же медленно, с достоинством, развернулись и направились к ложбинке. Остановившись там, они вновь развернулись и принялись негромко переговариваться.

Рядом с оружием осталось двое — переводчик и тот самый воин, которого я брал на прицел.