Команда доктора Уолтера [СИ]

С Томиным семейством Наталье пришлось повозиться: пожилые, бестолковые, шумные, не знающие ни единого слова по-английски, родственники довольно долго мешали ей жить. Постановка на социал, заполнение десятков бумаг, поиски квартиры, советы, которые они обсуждали, но не хотели им следовать. Теперь, слава богу, все давно устроилось. Семейство жило в большом старом доме в Роквилле. Купили они этот дом конечно не сразу. Яша ездил продавать родительскую квартиру. Сделать это было не так-то просто. Продавали с разрешения Моссовета. Яша продавал старую помпезную мебель, посуду, наконец ушла и квартира кому-то из моссоветовских «своих». Они получили хорошо, если половину ее стоимости, но были рады и этому. Если бы не перестройка и не приватизация, квартиру пришлось бы просто оставить, сдав ключи в жилконтору.

Наталья долго думала, претендовать ли ей на наследство. Тут было «с одной и с другой стороны». Деньги на ветер она бросать не привыкла, слишком уж временами ей тяжело приходилось. Но красивый жест привлекал: нате вам, недоделанные, а я себе заработаю. В результате от своей части она отказалась, и все деньги пошли на Томкин дом. Теперь у Томы с Яшей было свое гнездо, они оба работали и успели заработать маленькую пенсию.

Дочура с сыночкой имели свои семьи, но все жили почему-то вместе с родителями, совсем уже пожилыми людьми. Наталья трезво оценивала свой вклад в устройство семейной жизни: да, она в свое время очень помогла, направила, но потом занималась исключительно собой. Тома с Яшей, оба старые, к 80-ти, жили с детьми и скорее всего нуждались уже в присмотре, но этот надзор был не ее ответственностью. Сестра с мужем переехали в Америку немолодыми людьми, и вопрос о вакцинации не встал, было слишком поздно. Дочура с сыночкой вакцинировались, стали геронтами, надеясь быть со своими детьми и внуками еще очень долго.

Насчет собственного решения стать ювеналкой Наталья ни с кем не советовалась, сестра Тома уже жила в Америке, и, узнав о вакцинации сестры, очень расстроилась: «Наташенька, как ты могла такое сделать? У тебя все впереди, ты такая молодая, красивая, успешная… и ты же знаешь, как все будет. Зачем ты так…».

Наталья прекрасно знала, что сейчас начнется… ну да, Тома села на своего любимого конька: «Наташа, тебе надо срочно выходить замуж… тут главное не пропустить момент. У тебя кто-нибудь есть? Что ты нас не знакомишь? Мама перед смертью просила меня за тобой приглядеть. Наташа, учитывая, что ты ювеналка, надо спешить, успеть детей вырастить.» Как же ее все раздражало, каждое слово: замуж… срочно… хватай мешки — вокзал отходит. Какой-такой момент, который страшно пропустить. Зачем сестра лезет не в свое дело? Мало ли кто у нее был, есть и будет… ни малейшего желания везти своих мужчин к Томочке у Натальи не было. Еще чего! Мама перед смертью просила… вранье, ни о чем мама Томку не просила. Умирала в больнице от тяжелой легочной недостаточности, задыхалась, в последние дни была подключена к аппарату. Томка все придумывает. Замуж Наталья выходить не планировала и дети ей были не нужны. Маленькие зверьки, крикливые, неинтересные, назойливые, неблагодарные, мешающие жить и работать. Конечно Томка этого понять не в состоянии. Для нее все наоборот: дети — это цель жизни, ее смысл, ее единственный интерес. Дочура и сыночка, капризные, избалованные, взлелеянные, совершенно неподготовленные к жизни, действовали Наталье на нервы с детства: их сюсюкающая речь, плотная комплекция, эгоизм, инфантильность. Дедушка, бабушка, мама, папа, тетя Наташа живут для того, чтобы доставлять им удовольствие и потакать всем капризам.

В Америке дочура Алиночка вышла замуж и требовала от мужа того же, что привыкла получать от родителей, а вот сыночке Маратику пришлось искать работу. Делать он ничего особо не умел, потому что в Москве закончил дурацкий экономический институт. Тоже мне специальность. В Роквилле как раз открылись русские компьютерные курсы, которые он с превеликим трудом закончил. Работа нашлась. Теперь в доме жило шестеро внуков. Может быть, если бы не дети, Наталья приезжала бы в Роквилл почаще, хотя за семейным столом ей было очень скучно: вялые и тенденциозные разговоры о политике, здоровье каких-то знакомых, которое с Натальей просто необходимо было обсудить… Наташенька у нас доктор… Ладно, она бы потерпела, но дети… они с криками носились вокруг стола, хватали пальцами еду с тарелок, откусывали яблоко и бросали недоеденным, ковыряли торт и оставляли на тарелке. Дети были потными, липкими, красными, с выпученными глазами и разинутыми ртами. Наталье внучатые племянники были физически противны, а остальные умилялись и гордились своим выводком. Кого-то обязательно заставляли играть на пианино. Ребенок играл плохо, немузыкально, но его страстно хвалили, а Наталья не могла выдавить из себя ни слова одобрения.

— Наташ, говорила ей сестра, правда Сэм молодец?

— Неправда. Со злобным наслаждением отвечала Наталья.

— Наташа, ты в последнее время стала такая злая. Что с тобой?