Команда доктора Уолтера [СИ]

Может сходить к врачу? Да, что врач… не в здоровье дело. Просто в последнее время им овладевает страшная лень. Именно лень, пора назвать вещи своими именами. Лень читать научные журналы, лень интересоваться семьей, лень работать. Роберт с грустью подумал, что разговоры с Ребеккой и Майклом по-поводу проблем возрастных делений, становящихся в современном обществе все более острыми, станут возможно его последним научным интересом. И этот последний интерес тоже угас: Роберту совершенно уже не хотелось ломать копья в этих внезапно показавшихся ему бессмысленными, дебатах. Все, мне пора уходить, хватит…

Роберт знал, что лишив себя работы, он скоро умрет, но эта мысль его совершенно не тревожила. Она его успокаивала. Он знал, что завтра все его помыслы будут направлены на успех операции, но это быстро пройдет. Будет ли он и дальше оставаться в проекте? Роберт был в этом не уверен.

Позвонил Питер, шофер. Пора было ехать домой. Слава богу. Уже усевшись в кресло около камина рядом с Дороти, Роберт вдруг пожалел, что так в общем-то бездарно провел целый рабочий день: думал о посторонних вещах, предавался бесплодной философии и ничего не сделал под предлогом того, что надо сначала увидеть результат трансплантации. Видите ли не мог, не закончив одного, браться за другое. А ведь это простая распущенность, которую он себе раньше не позволял, а сейчас почему-то решил, что ему можно…

А у него же была давняя задумка серьезно взяться на разработку больших фрагментов поджелудочной железы. Надо выращивать скопления клеток, вырабатывающих инсулин, островки Лангерганса, только не из натуральных эмбриональных стволовых клеток, а из индуцированных. То-есть надо перепрограммировать зрелые, специализированные клетки, например, взятые из кожи и вырастить из них здоровый фрагмент. Роберт напряженно обдумывал свою идею: он сформирует этот фрагмент в естественной среде. Такие стволовые клетки будут пересажены эмбрионам животных, и их иммунная система будет воспринимать чужие клетки своими. Вырастут островки Лангерганса, и если использовать эмбрион, скажем, свиньи или овцы, то и по размеру выйдет примерно как у человека, то-есть материала для пересадки будет достаточно, чтобы вырабатывался необходимый инсулин, сахар у больных тяжелой формой диабета придет в норму.

На лице у Роберта появилось задумчиво-мечтательное выражение: надо будет работать над положительной статистикой, чтобы никаких посторонних, в нашем случае, свиных клеток, во фрагменте органа не было… в теории иммунитет должен их «выесть»… он возьмет не чисто стволовые клетки… он использует другой биологический вид для выращивания фрагмента органа и получит прекрасный материал для пересадки, который не будет раздражать иммунную систему и не переродится в нечто злокачественное. Роберт откинулся в кресло и с энтузиазмом кивнул Дороти, он уже видел свою статью с положительной статистикой в журнале Nature. Он улыбался, потому что придумал для своего метода название… «колыбель для поджелудочной железы». А может метод так и войдет в историю биологии как «колыбель Клина».

Теперь ему хотелось, чтобы серия экспериментов с печенью быстрее закончилась и он смог приступить к «колыбели». Он так теперь о своей идее и думал. Чтобы было что публиковать, понадобится черт знает какая уйма времени. Ну, и что с того? Что это он умирать собрался… нет, пока ему в голову приходят неплохие идеи, умирать ему рано. Роберту страшно захотелось позвонить Риоджи и поделиться с ним идеей, которая давно приходила ему в голову, но как-то смутно, а сейчас он уже думал о протоколе эксперимента. Ладно, не стоит звонить. Вот завтра после операции он им все расскажет, всей команде, им же вместе работать. Звонить, звонить… вот и вчера на ночь глядя Ребекке звонил. Какой он, однако, стал суетный старикашка. Роберт самоиронией пытался немного убавить, с невиданной силой разгорающийся в нем, творческий зуд, который, как он по опыту знал, не уляжется пока он не получит положительных результатов.

Дороти о чем-то ему живо рассказывала, называла имена, зачитывала списки, приглашала его в советчики. Она несколько раз отходила, приносила в гостиную какие-то вещи, чтобы ему показать, похвастаться, спросить о его мнении. В его ответах она практически не нуждалась, ей хватало его улыбки, чтобы считать, что муж, как всегда, во всем с ней согласен, и в очередной раз убедиться, что во всем, что не касается работы, он очень непрактичный. Милая непрактичность истинного ученого, они же такие и должны быть, немного не от мира сего. Чтобы Боб без нее делал! Он же, как ребенок.

А Роберт понимал, что Дороти конечно рассказывает ему о своей подготовке к семейному торжеству в субботу. При желании он мог бы наверное даже понять, о каком конкретно событии идет речь, но сосредоточиться на щебетании жены у него так и не получилось, он напряженно думал о «колыбели Клина» и все пропустил мимо ушей. Роберт продолжал улыбаться, и Дороти принимала его улыбку за знак полного согласия со всеми своими действиями.

Майкл