Команда ликвидаторов

– Ладно, поспи пару часов. Я подежурю…

– Шеф! Очнись, шеф! – трясет хорвата Этьен.

– Что случилось? – открывает отяжелевшие веки генерал.

Француз сменил его всего двадцать минут назад; он едва успел расслабить мышцы и отключиться.

– Фургон. Возможно, к «Sea Dream».

По причалу резво катится небольшой фургон с витиеватым буквенным логотипом на белом боку. Анчич хватает бинокль и, регулируя резкость, комментирует:

– В кабине трое. Лиц из-за бликов на стекле не разобрать.

На всякий случай легионеры приоткрывают дверки и готовятся выскочить из салона.

Фургон тормозит точно против парадного трапа «Sea Dream».

– Пошли! – командует хорват.

– Твоя дочь там?

– Пока не знаю…

Они выскакивают из салона «Мазды» одновременно с появлением на трапе множества матросов, сбегающих вниз для разгрузки фургона. Секунду-две хорват медлит: для решительных действий необходимо точно знать, где его дочь.

А Хелена оказывается рядом. Выпрыгнув из кабины, она вместе с русским парнем чуть ли не бегом поднимается по трапу.

– Ах вот ты где, псовка! – рычит генерал.

Изумленный Этьен глядит вслед шефу, который отчего-то бежит не к трапу, а решительно направляется к компании молодых турецких бездельников.

– Ты куда?

– Не отставай!..

Бывший капрал всегда отличался способностью мгновенно принимать остроумные и неожиданные для противника решения. Он поражал своими талантами даже тех, кто был старше и носил погоны офицеров Французского иностранного легиона. Он тоже стал бы офицером французской армии, если бы не помешавшие обстоятельства. Но так уж получилось, что офицерские, а позже и генеральские погоны ему вручило правительство другой страны.

Еще не понимая смысла задуманной комбинации, Этьен послушно идет за командиром. Тот подходит размашистым шагом к ближайшему молодому турку и отвешивает ему несильную, но звонкую пощечину.

Именно она, звонкая пощечина, приводит в порядок сумбурные мысли и расставляет по местам домыслы в голове француза. Хорват мог запросто одним ударом вышибить дух из турка. Но не убивает, а унижает перед такими же повесами и, повернувшись, спокойно шагает к фургону.

«Вот в чем дело! – держится в шаге от него Этьен. – Ему нужны громкий скандал, потасовка. И он сейчас их получит!»

За спиной слышатся крики и топот: двух наглецов нагоняют взбешенный молодой человек и толпа его друзей.

Драка завязывается на пятачке между фургоном и трапом, куда успевают завернуть легионеры. Налетевшие турки особенно не разбираются, где оскорбившие их мужчины, а где матросы с круизного судна, во вспыхнувшей ссоре достается всем.

Работая кулаками, генерал кричит по-французски Этьену:

– Прорывайся на судно!

И слышит завывания полицейской сирены.

Комплекция Этьена помельче, и сам он проворнее шефа. Вероятно, поэтому сержанту легко удается проскочить по трапу наверх в толпе спасающихся от полиции матросов.

Хорват этого сделать не успевает.

* * *

– Заметил, куда пошла Хелена? – прижимает к щеке микрофон радиостанции Анчич.

Динамик шипит приглушенным голосом француза:

– Да. Ее вместе с русским парнем увел в сторону кормы кто-то из судовых офицеров.

– В сторону кормы… Ясно. Где тебя найти, если что?

– До шлюпочной палубы мне сейчас не добраться – судно готовится к отходу, и вокруг слишком много народу. Я сижу в подсобке на одной из нижних палуб.

– Понял. Сиди тихо, – оглядывается из салона «Мазды» Анчич. – «Sea Dream» вряд ли отойдет в назначенный срок.

– В чем причина задержки?

– У трапа идет разборка: полиция, «Скорая помощь», капитан судна… Мы с тобой троих турок здорово покалечили. Перестарались.

Немного помолчав, Этьен интересуется:

– Как думаешь прорваться через вахту?

– Сейчас это сделать невозможно. Позже что-нибудь придумаю. В крайнем случае найму рулевого и пойду следом на катере. А ночью найдешь веревку и примешь меня на борт.

– Хороший план. Держи меня в курсе.

– До связи…

Небо над Босфором стремительно темнеет. Приближается ночь.

Анте Анчич стоит у штурвала океанской моторной яхты, некогда принадлежавшей Гийому. В рулевом салоне темно, приятный синий свет излучают лишь приборы на панели управления. Через проход на диванчике, скромно уложив натруженные руки на колени, сидит сорокалетний турок, согласившийся подзаработать этой ночью в качестве рулевого. Анчич нашел его на многолюдном пирсе у поднятой из воды парусной яхты. Вместе с двумя загорелыми до черноты бедолагами он очищал скребками обросшее ракушками дно под зноем палящего солнца.

– Где можно нанять на сутки рулевого? – спросил хорват, не особенно надеясь на удачу.

Двое не поняли вопроса. А этот перестал скоблить корпус и вполне вразумительно ответил:

– Я работал рулевым на всех классах – от сухогруза до маломерок.

– Босфор до выхода в Черное море знаешь?

– Как свой родной переулок.

– Пошли.

– А сколько заплатишь?

– Пошли, пошли – не обижу…