Команда (СИ)

В день, когда Дубровский выписался из больницы, к нему в гости пришла вся компания. Помогли убраться в квартире, принесли коньяка, запрятали по просьбе владельца квартиры все фотографии и вещи, напоминающие о том, что здесь кто-то еще жил.

Пили. Говорили. Плакали.

— Это же полный абзац, Дубровский. — говорил распустивший нюни Сыч, — Мы перепробовали всё, что можно, но это как в стену башкой биться. Ни хренашеньки не выходит.

— Не всё. — тяжело обронил Дубровский, разглядывая неподвижным взглядом дно стакана.

— В смысле?… — спросил у него разом напрягшийся Жора.

— Мы перепробовали ХОРОШИЕ методы. — Дубровский поднял глаза, — ПРАВИЛЬНЫЕ методы. ЗАКОННЫЕ методы. — эти слова он произносил так презрительно, будто они были грязными ругательствами, — Простите меня, ребята, но я попробую как-нибудь сам…

За столом воцарилось молчание.

— Что ты попробуешь сам? — Сыч, похоже, протрезвел.

— Куплю завтра охотничий карабин и начну потихоньку… Охоту… Простите, ребят, но я просто не могу. Я уже не хочу, чтоб их сажали в тюрьму или что-то еще. Я хочу, чтоб они сдохли в муках.

— Карабин… — фыркнул Жора, — Да тебя по первой же пуле вычислят. В тюрьму хочешь? Не страшно?

— Нет. Страшно было тогда… А сейчас уже как-то…

— Ты так долго не протянешь. — отрезал Сыч, — Это глупый план.

— У тебя есть идеи лучше? — огрызнулся Дубровский, — Вперед!

— Например, у меня идея прекратить строить из себя единоличника. У тебя есть друзья. И нам, не меньше, чем тебе, важно, чтобы те уроды получили по заслугам. — переглянулся Сыч с остальными.

— Что, каждому купим по карабину? — съязвила Анька.

— Не обязательно. И вообще — чего вы привязались к этим карабинам?… Есть пушки и покруче.

— Я стреляю хорошо, вот и привязался. — пожал плечами Дубровский, — На охоту ходил. В детстве еще, там, в тайге. Пока отец с матерью не начали чертей из дома выгонять. А что за пушки?

— В городе полно стволов. — с уверенностью заявил Сыч, — Это ж Москва. Просто надо знать, где достать.

— Вот это уже конструктив! — довольно потирая руки сказал Жора, — Ты, Дубровский, главное, вот что запомни: ты не один. Мы с детства одна команда. Один ты долго не протянешь.

— Ну что ж… — недоверчиво глядя на собравшихся сказал Дубровский, — Команда… Давайте попробуем…

7

Сыч тихонько поднялся с кровати, прислушался к ровному дыханию жены, и понял, что снотворное подействовало. Можно было, конечно, придумать какой-нибудь повод убежать на пол-ночи, но очень уж не хотелось вызывать лишних вопросов. Поэтому, пусть спит. Полезнее будет.

Вынув из шкафа черные армейские брюки, серую футболку и сняв с манекена кепку с шевроном, Сыч на цыпочках вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Пойдя на кухню и одевшись, он достал с антресоли старого шкафа, где, обычно, лежали пустые трехлитровые банки и старые кастрюли, небольшой камуфлированный баул. Выложил на стол тепловизор, перчатки с пластиковыми вставками на костяшках, нож, две увесистые кобуры и небольшой тряпочный рюкзачок. Затем, снова встав на жалобно скрипящую под его тушей деревянную табуретку, уложил баул обратно и вынул небольшую складную пневматическую винтовку.

Собрав винтовку и зарядив ее, Сыч подошел к окну, открыл его и, прицелившись, нажал на спуск.

Раздался тихий «пук», за окном лопнула и осыпалась на асфальт лампочка уличного фонаря. В единый миг во дворе стало темным-темно.

Через полминуты винтовка снова скрылась на антресоли, а Сыч осматривал двор в тепловизор. Не заметив никого крупнее кошки и удовлетворенно кивнув, он спрятал прибор в карман, а сам, обувшись, спрыгнул на козырек подъезда. Лететь было недалеко — Сыч жил на втором этаже, и, поэтому, приземление прошло успешно, хоть и немного шумно.

Через 5 минут невидимый в темноте Сыч, стоя в кустах сирени на углу дома, едва не довел до инфаркта Салагу, хлопнув его по плечу.

— А! — вскрикнул тот, дернувшись.

— Х..й на. — довольно улыбаясь ответил Сыч, — Не пугайся. Солдат ребенка не обидит.

— Ну пипец. Я ж чуть не… Чего во дворе так темно-то?

— Хулиганы. — пожал плечами Сыч, — Пошли. Есть у меня тут одно место заветное… Ты, кстати, чего так вырядился?

Несмотря на теплую ночь, Салага был одет в камуфляж, под которым скрывалась боевая рубашка.

— Ты во всем этом охренеешь. Ночь-то теплая, к тому же нам сейчас придется чуть пробежаться.

— Ну… Я как-нибудь постараюсь не охренеть. — улыбнулся Салага.

— Мне нравится твой настрой. — Сыч указал рукой направление, — Давай в ту сторону.

Побежали. Сыч частенько сдыхал и переходил на шаг, Салага спотыкался о выбоины, и весь взмок. Идея одеть камуфляж уже не казалась ему такой крутой. Бежали напрямую, никуда не сворачивая. Сыч, видимо, решил вспомнить былые навыки паркура, и бодро перепрыгивал через теплотрассы, и низенькие ограды, а также, издавая напряженное «Хэ-эть!», форсировал преграды повыше.

— Стой! — наконец, Сыч остановился в темном проулке между двумя пятиэтажками. Напротив них, через дорогу, горел фонарь и стояла грязная будка с надписью «бистро». Через окна было видно, что внутри кто-то сидит, еще двое стояли снаружи и, пошатываясь, курили.