Команданте

Из-за гребня медленно вынырнул «тандерболт» и почти сразу открыл огонь – восемь дымных строчек потянулись к земле, прошив насквозь два домика и недостроенную школу. Корреспондент Prensa Latina сиганул в канаву самостоятельно, не иначе, имел опыт общения с неприятельской авиацией, а вот аргентинца пришлось тащить Васе и Геваре и теперь они все прижимались к земле, и надеялись, что летчик не сумеет скинуть бомбы прицельно. После первого захода к джипам, на одном из которых стояла спарка таких же «браунингов», как и на самолете, метнулись экипажи – если не вывести из-под обстрела, то хотя бы спасти вооружение. Вслед им вскочил было Гевара, но его повалили на землю и затолкали обратно в канаву. Пока он плевался и ругался, летчик безнаказанно сделал второй и третий заход, поливая общину свинцом, и только тогда Че удалось связно объяснить свой замысел. Палить в полубронированный «тандерболт» из винтовок смысла не имело, но попробовать взять его в бок из пулеметов…

Но получилось даже лучше – бойцы успели зарядить базуку и как только самолет закончил разворот и пошел на следующий заход, пальнули ему навстречу.

То ли заряд был старый, то ли с ним от долгого хранения случилось что, но летел он, оставляя заметный дымный след и пилот дернулся в сторону, подставив бок пулеметчикам. Два ствола выбрасывали двадцать пять пуль калибра 12,7 миллиметра за секунду и одна из них ударила в движок, пилот опять рванул штурвал, уходя от опасности, но это стало его смертельной ошибкой – резкие маневры в горах на малой высоте противопоказаны.

Сам ли не сумел вытянуть наверх или не позволил простреленный движок, но здоровенная туша штурмовика долбанулась в скалу примерно в километре от поселка, куда немедля помчались бойцы. Еще через полминуты там, где вставал дымный столб, рвануло два раза с небольшим интервалом.

– Бомбы, – флегматично заметил Инти.

– Вот козел, – в сердцах выругался Римак, – еще и мои пулеметы испортил!

Все с удивлением уставились на начхоза, но когда до штабных дошло, что «своими» домовитый индеец посчитал восемь потенциально трофейных браунингов, установленных на самолете, первым хихикнул Антонио, следом Инти и вскоре все ржали, утирая глаза от слез и держась за животы.

– Да, пора нам нормальную противовоздушную оборону строить, – отсмеявшись, закурил Че.

– Как?

– Да вот так же, ставить спарки на джипы.

– Лучшая ПВО – это наши танки на аэродроме противника, – выдал известную максиму Вася.

– У нас нет танков, chico. И вот еще что, надо такие выходы всем штабом прекращать, не более двух человек в одном месте. А то накроет случайной бомбой и привет, движение обезглавлено.

– Правильно, – поддержал Гевару Инти. – Собираться только в главном лагере, под прикрытием. Да, как комиссар считаю необходимым наградить сбивших самолет.

Предложение приняли единогласно, а Вася добавил:

– Кстати, мы уже можем вылезти из канавы.

Видимо, напряжение еще не отпустило до конца и всех снова пробило на истерический смех.

Бойцы вернулись через час, не оправдав опасений Римака – напрочь погибли только два пулемета, три были исправны и еще три ремонтопригодны. К ним, конечно, придется приделывать станки и гашетки, но все равно шесть авиапулеметов лучше, чем ни одного.

А когда штабные собрались уже уходить в лагерь, сзади раздался знакомый голос:

– Хорошо, что я вас застал, дети мои.

Глава 16 – Возвращение блудного сына

Падре Луис добрался до общины библейским способом: на попутном ослике, а с отросшей бородкой и волосами вообще походил на Христа, невзирая на превышение канонического тридцатитрехлетнего возраста. Работа ему нашлась сразу – отпевать убитых, женщину и мальчика.

Продолжать стройку без прикрытия Гевара не рискнул и отослал часть партизан за пулеметы, следить за небом. Когда поставили на место последнюю обрешетку крыши, на горы рухнула ночь и традиционное угощение для участников прошло во мраке, без особой радости. Да и какая радость, когда тут похороны.

В лагерь они вернулись знакомой тропой только к полуночи.

– У меня к вам просьба, дети мои, – начал утром иезуит. – Мы собираем в Кочабамбе священников, близких к нам по духу на небольшую конференцию, в колледже нашего ордена.

Вася и Че переглянулись:

– А чем можем помочь мы?

– Вот, посмотрите, – священник подал несколько листов, вынутых из кармана.

Команданте приняли их, вчитались в неярком свете керосиновых фонарей, обменялись, касик поднял глаза от корявых строчек:

– И давно?

– С той поры, как меня назначили ректором при отце-провинциале Боливии.

Иезуиты договор насчет доли от золотых статуэток выполнили, назначив отца Луиса распоряжаться финансами провинции, то есть подразделения ордена на всей территории страны. Вася-то замахивался пропихнуть падре на должность провинциала, но и так неплохо вышло. И вот, оказывается, красному попу, как его обозвал Фидель, идут письма с угрозами.