Команданте

– Что там с Габриэлем? – дернул касик на перекуре Марио, кубинского врача из новеньких.

Люди все прибывали и прибывали, но как ни тряс Вася Гевару, до сих пор не было ни офицера-оператора, ни офицера-контрразведчика, может, ранение Габриэля подстегнет приезд так нужных людей. Не было бы счастья, как говорится.

– Все в порядке, команданте, – улыбнулся невысокий мулат, – заживление идет быстро, скоро сможет ходить. Пока с костылями, потом с палкой, а при хорошем раскладе через полгода и сам.

Габриэля они с Искаем привезли в указанную доктором Дуке больницу и без лишних разговоров продемонстрировали врачу два главных аргумента – Вася выложил на стол котлету денег, не доставшуюся полицейскому, а Искай глушитель. Добавлять пистолет не потребовалось.

– Я бы и рад помочь, – развел руками лекарь, – но у меня пленки почти нет, я не могу отменить запланированную рентгенографию!

– А если найдем? – совсем как гопник надавил Вася.

– В обрез! Буквально на пару снимков. Но что я потом буду делать с остальными пациентами, которым тоже жизненно нужен рентген?

– Мы заплатим. Хорошо заплатим, купите себе еще пленки.

Доктор криво усмехнулся:

– Без вас бы я никак не догадался об этом. Негде в городе ее купить, берегу каждый кусок, как последний.

– У нас товарищу нужна операция. Срочно. Без рентгена ее делать невозможно.

– Ну, будь у вас своя пленка…

– Давайте так. Я обещаю, что достану вам пленку.

– Я? А кто вы такой?

– Касик Тупак Амару Третий.

Лицо доктора отобразило гамму разнообразных чувств – удивления, сомнения, решимости, страха, а Вася дожимал:

– Сколько пленки вам нужно?

– Сто… нет, двести пластинок размером… я сейчас запишу, – засуетился доктор.

Резали Габриэля в новом партизанском госпитале, под яркой лампой, на стерильных простынях. Как уверял Марио, вытащили все осколки до единого и теперь все зависело от режима и организма Габриэля. А парагваец вовсе не желал отлеживаться и превратил свою «палату» в госпитале в рабочий кабинет, откуда руководил партизанской контрразведкой.

– Кончай перекур! – Че отбросил остаток сигары и работа закипела снова.

Стройка эта была совсем не первой в свободной зоне, как и во многих сельских обществах у индейцев была своя традиция взаимопомощи называемая «минка», полный аналог славянской толоки – собирались добровольно и совместно делали большую работу, которую одиночке не потянуть. Вот этот обычай и начали пользовать герильерос, возводя и ремонтируя школы, мосты, дороги и общинные здания.

За два года с момента появления Васи в этом мире многое изменилось в жизни айлью, и все больше в сторону коллективного труда. Касик Тупак Амару Третий восстановил миту – своего рода барщину, которую раньше выполняли для вождей, а теперь на благо общин. Обязательный труд для общей пользы он объединяет – почти как говаривал один известный кот. Уже работало свыше пятидесяти ткацких цехов, где производили на экспорт пончо, одеяла, пледы, шапки и прочее из шерсти ламы, викуньи и альпаки. Для каждого из сотни доставленных в горы мини-тракторов построены навесы, к ним восемь мастерских, в которых заправляли выпускники школы Ньико Переса. В восемнадцати поселках дымят общинные кухни, где под надзором партизанских докторов готовят еду всем, работающим на «колхоз», а еще недавно запустили две большие прачечные. Точнее, навесы у речек, но даже общая стрика позволила высвободить несколько человек для более важных дел. Да еще те уважаемые люди, что вернулись из Уругвая, очень сильно помогали продвигать кооперативы. Тем более, что к их словам относились с большим вниманием – еще бы, они ведь летали по небу!

Удалось даже пристроить тех студентов, кто приперся в горы «делать революцию», но не вытянул нагрузок курса молодого бойца – медиков определили деревенскими фельдшерами, остальных поставили учить детей и взрослых.

Самым большим знаком медленно, но верно меняющейся жизни, стало постепенное появление нижнего белья и сменной одежды, отчего, по докладам лекарей, поползло вниз число кожных заболеваний. Да и привычку обтираться ежедневно индейцы тоже перенимали – сперва бойцы от касика, потом их родня и так далее. «Год-два и можно начинать индустриализацию» – мысленно усмехнулся Вася, придерживая очередное стропило, пока плотники крепили раскосы.

– Воздух! – закричал часовой из охранения, выставленного вокруг деревни.

Все тревожно вскинули головы, вглядываясь в небо и точно – из-за гребня донесся шелестящий рокот авиадвигателя.

– Все в укрытие! Быстрее!

Жители привычно кинулись к отрытым на задних дворах щелям, герильерос к оружию – летчики обстреливали и бомбили свободную зону регулярно, но бессистемно, следуя приказу Баррьентоса. Президент надеялся таким образом поднять боевой дух, но получалось только хуже, поскольку жертвами налетов в первую очередь становились мирные жители. А у них были друзья, родственники и знакомые, в том числе и служившие в армии. Плюс Инти после каждого такого налета требовал делать фотографии и наладил канал их пересылки в редакции и за рубеж.