Командарм Дыбенко(Повести)

В полдень 28 октября Антонов-Овсеенко и Дыбенко прибыли на фронт. Здесь царила неразбериха. «На краю Пулкова в небольшой избе расположен „штаб“. В то время этот „штаб“ казался штабом, — расскажет позднее Дыбенко, — в действительности же этот „штаб“ состоял из бывшего полковника Вальдена, растерянно и беспомощно разводившего руками, упорно смотревшего на карту и недоуменно бормотавшего:

— Разрешите доложить. У нас никого не осталось, — докладывал полковник. — Все разбегаются. Гвардейские полки без сопротивления отступают от Царского. Есть сведения, что часть их сдалась и перешла на сторону Керенского. Задержать уходящих нет возможности».

В этот момент вошел военный, вооруженный револьвером и шашкой, очевидно бывший офицер, и доложил:

— Царское занято Керенским. Туда прибыло множество казаков с артиллерией и бронепоездом. Части разбегаются, и Пулково остается беззащитным. Необходимо задержать бегущих, привести их в порядок и установить хотя бы на ночь охранение и наблюдение за Царским, пока не подойдут регулярные части.

Выслушав доклад полковника Вальдена и его адъютанта, Антонов-Овсеенко и Дыбенко вышли на улицу.

С трудом удается им задержать всех стремящихся уйти, разбить по группам, назначить старших в группах и добиться, чтобы солдаты самовольно, без приказания штаба, не оставляли позиций. Антонова и Дыбенко засыпают вопросами:

— Что же матросы? Скоро ли придут на помощь?

— Без моряков нам не одолеть казаков!

— Матросы движутся к нам, с ними следует артиллерия, — громко говорит Дыбенко. — Они вот-вот подойдут.

Окрыленные надеждой скорого подхода матросов к фронту, солдаты постепенно по распоряжению полковника Вальдена стали занимать позиции на Пулковских высотах.

Антонов-Овсеенко остается еще в Пулкове, чтобы руководить организацией обороны, а Дыбенко возвращается в Петроград для доклада Подвойскому…

В Смольном, выслушав Дыбенко, Подвойский еще раз настоятельно потребовал тотчас же проверить, отправлены ли на фронт артиллерия и матросы.

«Выйдя из кабинета Подвойского, — вспоминает Дыбенко, — встречаю в соседней комнате Владимира Ильича. Он спокоен. На лице никогда не покидающая его ленинская улыбка.

Увидев меня, спрашивает:

— Ну что, как дела на фронте?

Сообщаю о положении и заявляю:

— Я еду в Морской революционный комитет и сейчас двину матросские отряды, которые должны сегодня же прибыть из Гельсингфорса; в противном случае Керенский может быть в Петрограде.

Владимир Ильич безмолвным кивком одобряет мое предложение…»

Председатель Военно-морского революционного комитета Иван Иванович Вахрамеев выглядел совсем еще юным, хотя было ему за тридцать. Дыбенко, не снимая бушлата и бескозырки, поздоровался, сел рядом с Вахрамеевым, спросил:

— Сколько человек можем срочно послать на фронт?

— Только что отправили отряды Сладкова и Ховрина, у них есть и артиллерия. Кроме того, на фронт посланы: сводный отряд из солдат 141-го и 174-го пехотных запасных полков, некоторые подразделения Красной гвардии и кронштадтцев. Командует ими мичман Сергей Павлов. Геройский человек. Да, ваши гельсингфорсцы уже прибыли. Так что наберется тысяч десять.

— А сколько остается в Петрограде?

— Столько же да еще флот. — Вахрамеев подошел к висевшей на стене большой карте. — Вот как расставлены боевые корабли по указанию Владимира Ильича. — Рассказал о состоявшемся разговоре Ленина с Измайловым ночью 27 октября. — Уже из Гельсингфорса отправлены корабли, они вот-вот подойдут и тоже займут места у Рыбачьего. — Вахрамеев водил указкой по карте. — Как видишь, под прицелом главных калибров подъездные пути к Петрограду с Балтийской, Варшавской, Витебской и Северной дорог. Вот тут по Николаевской железной дороге курсирует бронепоезд Зайцева. Мы дали ему морских артиллеристов. А здесь, — провел линию от залива к Неве, — строятся оборонительные сооружения. Для этого мобилизовано более двадцати тысяч петроградцев.

Дыбенко, не сводя глаз с карты, прикидывал:

— Если войска Краснова — Керенского попытаются прорваться к городу, то попадут под перекрестный огонь корабельной артиллерии. Еще бронепоезд. Все это хорошо. Но пока обстановка на фронте остается архитяжелой. Если сейчас Краснов двинет своих казаков, беды не миновать.

— Знаю, делаем все возможное, даже подчас невозможное. — И, глядя на усталого Дыбенко, Вахрамеев предложил: — Может, кипяточку выпьешь, и сухари найдутся, голодный, поди?

— От кипяточка не откажусь.

Резко зазвонил телефон. Павел взял трубку, назвал себя, стал слушать.