Командарм Лукин

«Я жив и здоров, несмотря на то что опасность караулит на каждом шагу. Я уверен, что доживу до тех дней, когда наш народ и наша армия разобьют гада. Знаю о налетах на Москву. Сердце останавливается, кровь леденеет за нашу столицу, но зато прибавляется больше злобы и ненависти к извергали человечества. Наших раненых фашисты не просто добивают, но и мучают, в особенности коммунистов, командиров и политработников. Мирное население, подозрительное с их точки зрения, тоже расстреливают. Враг беспощаден и зверски зол ко всему советскому. У нас ежедневно идут упорные бои, если мы и уступаем часть своей территории, то враг платит за это дорогой ценой. К бомбежкам авиации мы уже привыкли, этим сволочь угощает нас часто, Прозоровский погиб, защищая меня. Ты знаешь, Надя, как он берег меня! Жалею его от чистого сердца…»

Враг стремился любой ценой полностью захватить Смоленск, высвободить силы и двинуть их на Москву, Ему казалось, что цель уже близка. Еще 12 июля начальник штаба группы армий «Центр» фон Грейфенберг докладывал Гальдеру, что, по мнению Бока, «создаются исключительно благоприятные условия для прорыва танковых групп на Москву»[13]. Но в ходе боев за Смоленск тон гитлеровских генералов стал меняться. Уже 22 июля Гальдер доложил Гитлеру, что проблему Москвы можно будет решать лишь после того, как завершится битва за Смоленск.

Спустя годы другой гитлеровский генерал — Гот, анализируя бои за Смоленск, в своей книге «Танковые операции» упрекал Гудериана в том, что он после форсирования Днепра у Копыси, вместо того чтобы идти прямо на восток к Ельне, Дорогобужу, ввязался в бессмысленные кровопролитные бои на Днепре за Смоленск.

Гот утверждал, что бои у Красное и станции Гусино на Днепре, и даже захват Смоленска, с оперативной точки зрения особых преимуществ немцам не давали. Возможно, с точки зрения Гота, Гудериану выгоднее было идти прямо на восток к Ельне, где он мог соединиться с танковой группой генерала Гота. Но разве там Гудериан не встретил бы сопротивления? И неужели войска 16-й и 20-й армий сидели бы сложа руки в районе Смоленска и дали бы возможность беспрепятственно двигаться танкам врага на Ельню? Конечно, нет!

Но оставим гитлеровских генералов и вернемся к реальным событиям тех дней.

Бои в Смоленске не затихали. 24 июля Военный совет Западного направления доносил в Ставку Верховного Главнокомандования: «В результате упорной борьбы в Смоленске части 16-й армии продолжают удерживать северную, северо-западную и восточную части города, все время атаковывают противника, занимающего южную и юго-западную части города»[14].

^{M. Ф. Лукин — командир 329-го полка. Южный фронт. 1919 г.}

^{М. Ф. Лукин — командир 23-й стрелковой дивизии. 1929 г.}

^{На похоронах погибших при катастрофе самолета «Максим Горький». Слева направо: военный комендант Москвы комдив М. Ф. Лукин, командующий войсками Московского военного округа командарм I ранга И. П. Белов, председатель Моссовета Н. А. Булганин, первый секретарь МК и МГК ВКП(б) Н. С. Хрущев. 1935 г.}

^{Советские минометчики ведут огонь по врагу. 1941 г.}

^{Колонна фашистских солдат и офицеров, взятых в плен под Смоленском. 1941 г.}

^{Член Военного совета 16-й армии А. А. Лобачев.}

^{Начальник штаба 16-й армии М. А. Шалин.}

^{Начальник политотдела 16-й армии К. Л. Сорокин.}

^{Начальник артиллерии 16-й армии И. П. Прохоров.}

^{Начальник политуправления Западного фронта Д. А. Лестев.}