Командарм (СИ)

— Вместо Жданова[32] на армию пришел Эйдеман, — продолжал он между тем свой рассказ. — Но ненадолго. Двенадцатую уже летом расформировали, однако в конце мая Роберт Иванович направил меня начальником во вновь создаваемую Сорок Пятую дивизию[33]. На ее формирование пошли части Третьей Украинской армии. Помнишь такую? Ну, какие там были части я тебе рассказывать не буду, сам можешь себе представить. Якир сменил меня в конце июля, и я ушел в Восьмую армию на корпус. Но в июне как раз мне и пришлось командовать всем этим конным цирком. И заметь, положение у нас было аховое: петлюровцы наступали, в тылу крестьянские мятежи, и банды… Банд там, Жора, было столько, что мама не горюй!

— Я помню.

— Ну, да. А Григорий Иванович, стало быть, принял Вторую пехотную бригаду. Очень он этим фактом гордился. Оркестр собрал… А через неделю Юрко Тютюнник опрокинул его бригаду ночной атакой и раскатал в блин. Мы потом этих самых котовцев по степи отлавливали и чуть ли не децимацию им учинили. А комбриг исчез… и по слухам, путь держал аж на Прут. Ну, случай, как мне доложили, не первый и даже не второй. В январе девятнадцатого он аж до Киева добежал, и в восемнадцатом, говорили, пару раз срывался. Вот я своей властью его и приговорил.

— Вот оно как! — покрутил головой Семенов, словно воду стряхивал. — Кучеряво! Но только учти, Макс, эта история произошла давно, а потом — то есть, буквально через месяц — он под Якиром и, значит, снова же под тобой, больше года ходил. И ты его с бригады не снял, хотя власти начальника корпуса, тем более, командарма с лихвой хватало. То есть, ты пойми меня правильно, Макс… Я тебя ни в чем не упрекаю, сам под расстрельной статьей несколько раз ходил. Время было такое, война, и других людей у нас для той войны не было. Но посмотри на вещи его глазами. Он вполне может думать, что ты эту историю сто раз забыл. Тем более теперь, после "геройств его немереных", с тремя орденами Красного Знамени и должностью замнаркома. А в наркомах ходит, можно сказать, твой собственный благодетель, Макс. Он тебя из дерьма вытащил и в Москву послал, и он же негласно протежировал. Ты это знаешь, Григорий это тоже знает. Он с Фрунзе в друзьях нынче.

— Фрунзе реалист, — пыхнул папироской Макс. — И свою фракцию в РККА выстраивает грамотно и без спешки. Вот и Якир уже округом командует и каким! И Белов в гору пошел…

— И ты.

— И я, — согласился Кравцов. — Только я… Я как бы свой только наполовину. Тут же интерес Троцкого сложно не заметить. Особенно в последнее время. Но ты на счет Фрунзе не заблуждайся. Он хоть Троцкого в нужный момент и поддержал, всегда себе на уме. И ни в чьи сторонники записываться не спешит. Он и Феликс, таких других двух в партии и не найдешь больше. Силы у них куда больше, чем у некоторых членов Политбюро, но они здесь, а не там.

— А вот это как раз и может быть ответом на твой вопрос, — Жора затушил окурок, посмотрел с сомнением на пачку, но снова закуривать не стал. День только начинался, еще успеет накуриться. — Не знаю, что там, у Котовского с Фрунзе за интерес такой обоюдный, но Дзержинский Гришку в замнаркомы пускать не хотел. Это я точно знаю. Ты в Питере тогда был, а здесь такое творилось, только что не стреляли! Впрочем, и стреляли тоже. Два покушения на Котовского было. Одно еще на Украине, как я краем уха слышал, второе — здесь, в Москве. И это второе, судя по почерку, Феликс устроил. Больше некому! Гришка чудом уцелел, пуля легкое пробила. А стрелял, знаешь, кто?

— Ну?

Этой истории Макс, к сожалению, не знал. Слухи ходили, разумеется. Как без них. Но до Ленинграда никаких особых подробностей не дошло.

— Ты такого менша[34] по имени Мейер Зайдер в Одессе не встречал, случаем?

— Майорчик что ли? — в голове Кравцова словно реле щелкнуло. — Зайдер стрелял в Котовского?

— Да, — кивнул Семенов и все-таки взял папиросу. Взял и Кравцов.

— И чем дело кончилось? — спросил он, закуривая.

— Осудили на пять лет.

— Что?!

— Ну, он же, вроде бы, жену приревновал, а у Гришки репутация…

— Жена Зайдера бывшая проститутка.

— Ну и что? Была проститутка, а стала жена красного командира. Зайдер батальоном командовал… Боевое прошлое, то да се… Дали пять лет. Через год-два, как пить дать, выйдет по амнистии. Он же член партии был с девятнадцатого года… Только странно это, ты прав. Он за Котовского держался как за отца родного, и вдруг стрелять. Скверно пахнет.

— Скверно, — согласился Кравцов. — Вот ты и подними все это дерьмо. И про Зайдера, и про покушение, и что там имеет против Григория Ивановича Феликс Эдмундович. Дело Зайдера нам, разумеется, не покажут, но, чем черт не шутит! Может, у них где течет… Или в суде? И вообще люди деньги любят… Клад наш как?

— А чего ему сделается? — усмехнулся Семенов. — Золото в цене не падает, только растет.

— Тогда, давай! Возьми в помощь Константина Павловича и вперед. Расследование пусть Саука ведет, но главный ты.

— Принято.

— И учти я хочу про это дело знать все, что возможно и даже больше!

— Сказал же!

— И так быстро, как только возможно.

— Понял уже!