Команди Особого взода

  Вначале дозорным показалось, будто стена леса колыхнулась и стала медленно двигаться вперед. Потом по ноздрям людям ударил запах - жуткая трупная вонь. Одновременно стал слышен скрежет, словно кто-то с силой сцеплял костяные гребенки. Отец Мефодий, мелко крестясь, обошел позицию, не уставая махать кропилом - остановился только там, где молча сидели на корточках трое альвов, неспешно заряжая винтовки.

  - А теперь идите, батюшка, - Степан благодарственно пожал священнику руку, - помолитесь за тех, кому это нужно.

  - За всех помолюсь, - прошамкал отец Мефодий, - коль воины на правое дело идут, тут уж Господь не разбирает, кто в какой вере.

  - Ласс, за мной, - приказал старшина, уже не слушая. - Саня, за старшего!

  И кинулся вперед по высокой траве, забирая вправо и огибая по широкой дуге гриву леса, чтобы зайти сзади.

  Теперь, спустя долгое время, Степан никак не мог вспомнить - кто начал бой? Вроде бы, когда гули, рыча и беснуясь, подступили совсем близко, и самые резвые из них уже вытянули вперед когтистые руки, их встретили автоматные очереди и гулкие одиночные выстрелы снайперских винтовок альвов. Мертвая нечисть перла вперед и разлеталась гнилыми обрывками, заливая траву вонючей сукровицей.

  А потом через бесформенные головы тварей длинными прыжками перемахнули болотные псы.

  Составленные из обрывков плоти и обломков костей, перемотанных водорослями и сухожилиями, они двигались с ошеломляющей быстротой, только вперед, выискивая безглазыми мордами живых. Но это были не те живые - они не стояли кучей, отмахиваясь вилами и палками, не промахивались и не бежали в страхе. Альв Тэссер первым бросил винтовку и взметнулся вверх, на лету несколькими взмахами располосовав пса костяным клинком. Вслед за ним в рукопашную поднялись и все остальные. Люди дрались молча, псы и гули хрипели, умирая на ножах.

  Степан бежал, раздвигая кусты. Подлесок кончился, и теперь старшина, не останавливаясь, несся по березняку, перепрыгивая через бурелом. Он и сам не смог бы сказать, почему бежит именно туда, вглубь, где березы сменялись елями. Ноги несли сами, и костяной амулет на груди резал шею, наливаясь мертвенной, ледяной тяжестью. Где-то рядом черной тенью скользил Ласс - кровный должник, брат, Стерегущий Спину.

  Они выскочили на маленькую поляну оба сразу - и покатились по траве, сбитые тяжкой волной заклятья. Кувыркнувшись через голову, Степан вскочил, не обращая внимания на боль: словно бритва прошлась по груди, и гимнастерка уже висела лентами, пропитываясь кровью.

  Посреди поляны, странно горбясь, стояла фигура, по горло затянутая в черный комбинезон.

  Альв.

  Нефедов перебросил кинжал из руки в руку, ощерился не хуже волка. Свистнул пронзительно и кинулся вперед. Но альв махнул рукой, и из леса на поляну выскочил десяток псов.

  - Что ж ты, сука, - зло рассмеялся старшина, стягивая с плеч гимнастерку, - сам справиться не можешь? Собак позвал?

  Болотные псы бросились на него. Сбоку предостерегающе вскрикнул Ласс, махнул ножом - гнилые брызги полетели в разные стороны. Альв посреди поляны не шевелился, но из леса выбегали все новые и новые псы, проворно неслись вперед, скаля пасти, полные разномастных зубов. Степана снова сбили с ног и теперь он крутился на траве, заляпанной кровью, сорванным голосом выхрипывая матюги.

  Черный альв впервые поднял голову. Он улыбался. Очень медленно диверсант начал произносить слова - на древнем, скрежещущем языке. Одно за одним срывались они с его губ, и воздух постепенно начал мерцать и свиваться бледными вихрями, срезавшими траву.

  "Хана, - пронеслось в голове у старшины, стряхивавшего с клинка ошметки болотника, - сейчас он договорит - и все, хана". Черный воздел вверх длинные, бледные ладони, готовясь произнести последнее слово, которое сомнет, разметает врагов, превратив их в желе, развешанное по ветвям деревьев.

  И упал.

  Нефедову показалось, что из леса вылетела белая молния, которая поразила альва в голову, лопнувшую кровавым дождем. Нелепо мотнув руками, труп отлетел на несколько метров, и упал прямо на спины сгрудившимся псам. Лязгая челюстями, те принялись ожесточенно рвать его на части, не замечая, что и сами разваливаются, превращаются в прах, разлетающийся под последними порывами ветра.

  - Ласс! - позвал Степан, озираясь по сторонам. - Живой?

  - Здесь, - устало отозвался его товарищ. Он сидел на траве и раз за разом втыкал лезвие ножа в землю, счищая с него чужую кровь. Старшина тронул его за плечо и тоже посмотрел туда, куда был направлен застывший взгляд альва.

  Она была белой.

  Замерев посредине поляны, волчица смотрела на Степана - зрачки в зрачки, не отрываясь, и вздыбленная шерсть на ее загривке постепенно укладывалась. Нефедов без страха подошел к ней, но только лишь протянул руку, как она отпрянула и одним длинным прыжком скрылась в лесу. Старшина сел и покачал головой.

  - Вот оно как... - сказал он, глядя в землю.

  Взвод уезжал. Солдаты уже погрузились в машины, бережно поставили носилки с ранеными. Альвы ушли раньше - повесили за спину винтовки и растворились в сумерках.