Командир Красной Армии

– Это пятидесятимиллиметровые Флак – сорок один. Хрень, короче, брать не будем. Их даже сами немцы ругают. Странно, что они у авиации. Их в основном используют для охраны стационарных объектов. Бьют по тем самолетам, где мелкокалиберные не достают.

– Ну, в данный момент аэродром можно считать стационарным объектом. До того мгновения, пока его не перебросят в другое место.

– Ну да… Гудят вроде? Никак самолеты на подлете?

– Да, я тоже слышу.

С момента, когда появились наземные службы, прошло уже восемь часов, и в данный момент было полвосьмого вечера.

План по захвату и уничтожению аэродрома был прост. Колонна из двух грузовиков, набитых бойцами, в сопровождении джипа, бронетранспортера и двух мотоциклов сворачивает к аэродрому, там у них на подъезде пост с пулеметом. Именно в это время открывают огонь по ближайшей зенитке и по палаткам на опушке орудия Иванова, пулеметы бьют по личному составу. Сигналом для открытия огня будет остановка нашей колонны у поста. Те, пользуясь заминкой, уничтожают немцев и на полной скорости гонят к аэродрому, где высаживаются и добивают очаги сопротивления. Думаю, свинцовый ливень сразу переведет стрелки победы в нашу сторону. Дальше просто. Пока пехота преодолевает сопротивление, дивизион покидает овраг и мчится к аэродрому, где происходит сбор трофеев, уничтожение всей ненужной техники и быстрое улепетывание куда подальше. Думаю, немцы свяжут уничтожение карателей и аэродрома, и нам на хвост быстро упадут преследователи. Но это опасно только в том случае, если между нами не получится оставить максимально возможное расстояние.

Для погранцов у меня было отдельное задание. У немцев четыре зенитки. Две ненужные нам Флак-41 – одна у озера, как я и предполагал, вторая же не у дороги, а чуть дальше. И еще две – те самые Флакфиерлинг-38, на которые мы с Ивановым слюни пускали. Эти две зенитки стояли в конце взлетного поля, укрытые мешками с песком и маскировочными сетями. Вот задача по захвату этих пушек и лежала на пограничниках Аделя. Я не знаю, как они подберутся, все-таки открытое поле и трава уже пожухлая. Может, используют все шесть снайперских винтовок, что были у нас в дивизионе, но им придется уничтожить расчеты и захватить зенитки неповрежденными.

– Точно самолеты, вот первые двенадцать штук, – пробормотал сидевший рядом Руссов, внимательно разглядывая небо. При приближении «хейнкелей» мы спрятались под маскировочную сеть.

Самолеты сделали над нами несколько кругов и только потом пошли на посадку. Дивизион был замаскирован на совесть, поэтому мы не боялись быть обнаруженными, но все-таки напряглись, пристально глядя на бомбардировщики. Мало ли что. Через десять минут появилась очередная группа самолетов, только в этот раз их было шесть, потом еще двенадцать и еще шесть.

– Вроде все, больше никого не будет. Видите? Маскируют самолеты.

Руссов ошибся: буквально через полчаса, когда летчики сели за длинные столы, что наземная служба привезла с собой, и приступили к ужину, послышался комариный писк, и на посадку с ходу пошел маленький трехместный моноплан с одним двигателем.

– «Шторьх». Или посыльный, или разведчик, – я азартно зашевелился, пытаясь рассмотреть, что творится на аэродроме.

Вот прилетевших направились встречать начальники, из самолета выполз грузный офицер в черном мундире и сопровождающий в такой же форме с чемоданчиком в руке, за ними – летчик. Последний сразу направился к кухне, пока офицеры беседовали между собой.

– Эсэсовцы, им-то что нужно у вояк? – озадаченно пробормотал я.

– В плен возьмем и поспрашиваем, – ответил Адель. – Смотри, к штабу пошли.

– Угу. Пока они расслабленные и никого вокруг, пора начинать операцию. Матвей, давай сигнал.

Скатившись с верха оврага, Руссов замахал руками. Стоявший в двухстах метрах боец вскочил и передал сигнал дальше. Вот так через шестерых сигнальщиков мы отдали приказ группе пехоты под командованием мичмана Фадеева на выдвижение.

Через минуту послышался звук моторов, и в трехстах метрах от нас по дороге пропылило шесть единиц трофейной техники. Будем надеяться, немецкая форма на наших людях в первое время введет противника в заблуждение.

– Началось, – азартно пробормотал Майоров, отрываясь от бинокля и записывая в журнале время начала операции. Рядом пару раз щелкнул фотоаппаратом Гольдберг, которого Саня снял с расчета ДШК и определил в состав штаба. Гольдберг свободно пользовался фотоаппаратом, документируя весь путь дивизиона, пленки у него был целый чемодан – на пару тысяч снимков.

– Внимание: они подъезжают к посту… Есть!

Внезапно для немцев, но не для нас, на холме в полутора километрах от аэродрома засверкали вспышки, и только через несколько секунд донеслись очереди автоматических пушек и рев нескольких крупнокалиберных пулеметов. Одновременно с этим, уничтожив автоматным огнем пост, пехота на машинах рванула вперед. Начало операции прошло более чем удачно. Практически весь летный состав ужинал, так что пулеметы били по групповой цели.