Командир Красной Армии

Едва слышно щелкали снайперские винтовки, выбивая расчеты зениток и уничтожая пулеметчиков за мешками с песком. Били пулеметы с мотоциклов по мечущимся у столовой выжившим под шквальным огнем с холма. Там же вставали мелкие разрывы от автоматической пушки. Где они пересекали человека, в стороны летели кровавые брызги. Немцы не успели организовать оборону, машины уже ворвались на стоянку самолетов и остановились у палаток. Задние борта грузовиков тут же, под прикрытием пулеметного огня мотоциклистов, откинулись, и на пыльную землю попрыгали матросы в темно-синих фланелевых форменках и бойцы в обычной защитной форме, одновременно открывая огонь из автоматов и пулеметов и внося еще большую сумятицу в боестолкновение. Бронетранспортер отъехал чуть в сторону, и пулемет на нем бил не переставая по мечущимся среди деревьев фигуркам.

Когда пехота оказалась на аэродроме, зенитчики под командованием Иванова перенесли огонь куда-то в сторону озера. Видимо, выжившие побежали туда, да одна из зениток стояла там же.

Через десять минут Адель оторвался от бинокля и объявил, убирая оптику в чехол:

– Сигнал. Можно ехать.

Направив бинокль в сторону джипа, я увидел краснофлотца, стоявшего на капоте и машущего белой тряпкой.

– Ага, вижу. Не могли что-нибудь другое найти.

– А что там? – спросил Руссов.

– Кальсонами машут.

– Да ну? Наверное, первыми попались. Едем?

– Да, давай сигнал дивизиону Машины Индуашвили и Иванова пусть едут на холм и забирают свое вооружение, как договорились, а мы на аэродром. Посмотрим, что там успели натворить наши морячки и бойцы из расчетов.

Недостаток пехоты мы возместили тем, что были вынуждены проредить часть расчетов батарей Иванова и Сазанова, отправляя высококлассных специалистов, что называется, «в цепь». Это была вынужденная мера, Фадеев со своими гидробойцами не справился бы, маловато их было. Не хватало нам пехоты, очень сильно не хватало.

– Да уж успели натворить. Три самолета горят, еще что-то у палаток, – спускаясь к «эмке», известил нас Адель.

– Посмотрим.

Через десять минут мы все были на аэродроме, где началась самая сладкая часть после боя. Сбор и распределение трофеев. Тут королями были Майоров и Непейборода.

Когда стемнело, мы подожгли всю оставляемую технику. Заминировали склады с бомбами и остатками горючего, что не брали с собой, и выехали на дорогу. Наша колонна увеличилась на восемь грузовиков, один был с кухней, два с прицепами. Была одна санитарная машина, отданная Крапивину. Две легковушки, один бронетранспортер с двумя спаренными МГ-15 в зенитном варианте в кузове. Три наливняка, два мотоцикла и колесный трактор. Хотя зачем нам был нужен трактор, который немцы использовали, чтобы стаскивать с полосы разбитые самолеты, не совсем понятно, но скорость он держал приличную. Двадцать давал спокойно. А если приспичит, то и тридцать выжимал. Тракторист нашелся среди бойцов хозвзвода. На мое предложение оставить трактор на аэродроме наш главный хомяк Непейборода так посмотрел на меня, как будто я предложил изменить Родине в самых извращенных позах. В общем, трактор присоединился к дивизиону.

– Надо бы, конечно, дождаться наземных служб, что должны приехать завтра со старого аэродрома, но хорошего помаленьку, – сказал я, следуя за передовой машиной разведчиков.

– Да уж и так наворотили делов, – невольно хохотнул Руссов, сидевший рядом. В машине были только мы трое – Адель на своем любимом джипе, получившем пару косметических пробоин, ехал следом.

Скорость была не очень большая из-за раненых, которых уже прооперировал военврач Крапивин. Для них мы выделили два пустых грузовика, а чтобы получившим ранения бойцам и краснофлотцам было мягко, на дно кузова накидали палаток, что забрали с аэродрома.

– Раненых много получилось. Убитых всего шестеро, а вот раненых девятнадцать, – озвучил я свои мысли. – Едем хоть и не быстро, но можем растрясти. У нас их и так почти пятьдесят человек. Не боевая часть, а лазарет какой-то.

– А куда деваться? Немцы не дураки и поймут, что противник, уничтоживший литовский батальон, аэродром и самолеты, вряд ли ушел далеко, и начнут нас активно искать, – ответил Саня. – Да еще бронетранспортер этот…

Под конец боя сломался литовский бронетранспортер – прямо на взлетном поле. Оказалось, в начале боя одна из пуль, смяв бронешторку, попала в радиатор, и к концу боя двигатель заклинило от перегрева. На броне были обозначения литовского батальона, так что свяжут нас быстро.

Руссов на слова Сани только вздохнул.