Командир Красной Армии

Пользуясь тем, что пленки много, наш политрук снялся на фоне горящих самолетов. Это послужило спусковым крючком, мгновенно весь дивизион стал ярым поклонником фотосессий. Да что там говорить, они даже меня заставили сняться восемнадцать раз. На фоне погибших летчиков и заваленных палаток, которые как раз начали собирать бойцы Непейбороды. На фоне самолетов, зениток, трофейных машин, пленных немцев. Множество групповых снимков. Когда Гольдберг все распечатает, у каждого бойца будет по одной, а то и по две фотографии. Групповой или одиночный снимок. Будет что отправить домой, чтобы родные видели, что их сын, брат, отец или муж – герой. Вот такие дела. Но переплюнул всех именно Руссов. Гольдберг его героический фас и профиль снял аж пятьдесят раз. В основном в групповых снимках, но все же. Матвей был очень доволен.

– Опять про нас в газетах напечатают? – спросил Майоров.

Он, как и Руссов, получил звание за наши прошлые дела. Можно сказать, они примазались к нашим успехам. Саня это прекрасно понимал и очень переживал, поэтому после уничтожения батальона карателей и аэродрома воспрянул духом. При уничтожении этих подразделений он принимал активное участие как в планировании, так и в подготовке.

– А о нас печатали? – хмыкнул я.

– Но я же говорил, что вышел очерк о нашем дивизионе! Мне в политотделе корпуса сказали, что будет восемь продолжений. Только до нас дойти не успело. В окружение попали, – вздохнул начштаба.

– Вот увижу этот очерк своими глазами, тогда и поверю… На двадцать километров уже отъехали, а зарево сзади все равно видно. Жаль, что бомбы еще не рванули. Фадеев сказал, что часы в бомбе поставлены на двенадцать, значит, рванет через сорок минут, но мы этого уже не увидим. Далеко будем.

– Да, все-таки везучий ты, Виталий, ох, какой везучий! Это же надо было такие операции провернуть!

Нам теперь все завидовать будут, – вздохнул Майоров.

Так, все еще пребывая в эйфории от уничтожения карателей и подразделения люфтваффе, мы и катились почти всю ночь.

Через сорок километров нас попытался остановить патруль фельджандармерии. Но разведчики на бронетранспортере с ходу подмяли один из двух мотоциклов и расстреляли дорожных «полицаев» из автоматов. Собрав трофеи, мы проследовали дальше, не ожидая помощи немецким «гаишникам» из ближайшего села.

Перед самым рассветом, когда мы удалились за ночь на предельное расстояние примерно в девяносто километров, разведчики наконец обнаружили вполне подходящее место для дневки. Леса, к сожалению, не было, но глубокий овраг с текущим по дну ручьем нам вполне походил. Укрыв технику маскировочными сетями – нам их теперь хватало, в трофеях одиннадцать сетей было – мы встали на дневку и, выставив часовых, мгновенно отрубились. Устали все!

– Докладывайте, товарищ Берия, что у нас по Оракулу? – велел Сталин. Сидя за столом, он попыхивал трубкой, с прищуром поглядывая на всесильного наркома, усаживающегося за стол.