Командир легендарного крейсера

«24 ноября, в три часа утра, Руднев получил срочное распоряжение немедленно выступить со своим экипажем в Кронштадт, где в это время начались революционные волнения. Приказ предлагал экипажу в 4 часа быть в Кронштадте, однако, революционно настроенные матросы категорически отказались выступить… Уговаривать экипаж выступить в Кронштадт приехал контр-адмирал из морского штаба (фамилию его не помню). Экипаж отказался от выступления и остался на месте, в Петербурге. Ночью казармы, в которых мы помещались, стали окружать пехотные части. Как тогда говорили, нас окружили тринадцать тысяч войск, а нас было в экипаже 500 человек. Руднев в это время был в экипаже, но никаких мер к выступлению экипажа не принимал, матросов не уговаривал, также не принимал мер к усмирению экипажа… Всех нас арестовали, из казармы повели под конвоем, погрузили на баржи и отправили в Кронштадт. Все наши вещи остались в Петербурге, нам их не разрешили взять. Руднев тут же ушел в отставку, через несколько дней приехал к нам прощаться отставным контр-адмиралом. Прощался он с нами, когда мы были под арестом, и с тех пор я его больше не видел. В казармах, где нас поместили в Кронштадте, с утра стали вставлять решетки, а потом пошло следствие»…

Матросы экипажа, в том числе и В. И. Крутяков, разумеется, не могли знать всех подробностей. Сам Руднев не собирался выходить в отставку, он не представлял себе жизни вне морской службы. В свои пятьдесят лет он был полон сил для большой творческой деятельности. Но после беседы с великим князем оставаться на службе было уже невозможно. Приказ об увольнении Руднева последовал уже на третий день. Под видом отставки его, по существу, изгнали из флота.

Приказ об увольнении гласил: «В дополнение к высочайшему приказу, отданному по флоту в 28-й день ноября 1905 года, производится в контр-адмиралы командир 14-го флотского экипажа и эскадренного броненосца «Андрей Первозванный», флигель-адъютант, капитан 1-го ранга Руднев 1-й с увольнением в отставку с мундиром и пенсией по положению. Морской министр вице-адмирал Бирилев».

Таким образом, вместо ареста последовала отставка, имевшая даже почетную видимость: с производством в чин контр-адмирала. На самом деле правительство не решилось предпринять репрессивные меры, учитывая огромную популярность Руднева не только в России, но и за границей. Но в то же время ему назначили минимальную пенсию, запретили посещать без ведома морского штаба корабли и флотские части.

Матросам были вынесены сравнительно мягкие приговоры, хотя следствие и суд были обставлены с большой строгостью. Главная причина умеренных приговоров заключалась в том, что правительство струсило перед всеобщей забастовкой петербургских рабочих, организованной большевиками в защиту матросов в ноябре под лозунгом: «Долой полевые суды!» Правительство извлекло урок из 9 Января, решив несколько притупить остроту террора, чтобы затем перейти к массовой расправе.

Тяжело отразилась отставка на Рудневе. Она положила конец его тридцатидвухлетней безукоризненной службе в русском флоте. Он готов был на любую должность, лишь бы не расставаться с морем, но его прогрессивные убеждения стали несовместимы с царскими порядками. Пришлось перенести и размолвку с женой. Она, горячась, говорила:

— Видите ли, герой Чемульпо вздумал состязаться с императором! Как мог ты решиться на это!

Экипаж Руднев сдал в течение двух дней. На этот раз командование тщательно подбирало кандидатуру командира. Выбор пал на верного царедворца, капитана 1-го ранга барона фон Ферзена.

На следующий день после сдачи дел Руднев уехал в Кронштадт, чтобы проститься со своими матросами. Вернувшись, он направился в Либаву, где находилась другая часть экипажа, переведенная из Кронштадта.

Для этой поездки Руднев не стал спрашивать разрешения Бирилева; слишком сильно было чувство оскорбленного самолюбия, чтобы унижаться перед надменным самодуром.

Руднев обошел всех матросов, никого не пропуская, хотя они были на положении заключенных. Трогательные минуты пережили матросы и их бывший командир…

Рудневы переехали на частную квартиру на набережной Фонтанки. Новая квартира была гораздо меньше казенной. Пришлось спешно продать большую часть мебели. Занимаясь устройством на новом месте, Руднев как-то отвлекался от тяжелых дум.

Он устроил свой кабинет в виде каюты, привел в порядок обширную библиотеку. В кабинете были собраны модели кораблей и другие вещи, напоминавшие о любимом море. Узкая койка, несколько кресел судового образца, письменный стол, книжные шкафы — вот и вся меблировка комнаты. На стенах между портретов знаменитых флотоводцев висели навигационные инструменты и приборы мореходной астрономии, фотоснимки кораблей, на которых довелось плавать Рудневу.

Он много читал, вел обширную переписку. На первых порах это его занимало, но затем несгибаемый дух Руднева все больше стала подтачивать скука по родной водной стихии. К тому же пережитое отразилось на здоровье, все чаще давала о себе знать и контузия.