Командир Особого взвода

  - Н-нет! - содрогаясь, прохрипела она, пытаясь откинуть голову назад.

  - Нет? Точно? А помнишь Суу-Л'ира, - спросил старшина, глядя в черные глаза без белков, - твоего брата? Помнишь, я вижу... Еще бы, он же, как и ты, работал на немцев. Только в нашем тылу. Красивый такой летчик-капитан, грудь в медалях. Человеческое имя, понятное дело, было у него другое. Все жены большого начальства от него с ума сходили. Помнишь?

  Он отступил на шаг.

  - Мне пришлось его убить. Вот этим ножом, другой бы просто не взял. Слушать меня! - чуть повысил голос Нефедов, глядя как голова связистки бессильно клонится вперед. - Убить насовсем. В пыль. Так, что ему больше не воскреснуть. Ты этого же хочешь? Твой брат был нелюдь, и умер как нелюдь. И как дурак. Ты тоже?

  - Нет... - замотала головой связистка, - Нет! Я... нет! Я знаю тебя! Я сделаю все что скажешь, я хочу жить!

  - Понятное дело. Все хотят, - пожал плечами Нефедов и отступил обратно за черту, сорвав медную пластинку со лба Натальи. Нож из его руки исчез так же мгновенно, как и появился. Старшина снова сел на стол и спросил:

  - Значит, контакт можно считать налаженным?

  Наталья кивнула, сгорбив плечи и неверными движениями длинных пальцев ощупывая исчезающий ожог на шее.

  Старшина устало вздохнул и зевнул во весь рот.

  - Не выспаться мне со всеми этими делами, - пожаловался он сам себе. Подошел к двери, распахнул ее и крикнул:

  - Эй, лейтенант! Ты где там? Заходи...

5. Матвей Первый

  Старая деревянная дверь скрипнула, взвизгнула рассохшимися петлями. Солнечный блик скользнул по свежевымытому полу, поскакал на стену и там застыл, подрагивая в полумраке.

  - Есть кто? - громко спросили у дверей.

  Лязгнуло что-то - должно быть, жестяное ведро, - и из-за поворота коридора выглянула немолодая женщина в синем халате, стряхивая мыльные брызги с мокрых рук.

  - Что ж вы кричите так? - укоризненным полушепотом сказала она, нахмурившись. - У нас тихий час. Всех перебудите!

  - Извиняюсь. День добрый.

  Посетитель шагнул от порога внутрь, но остановился, с сомнением глянул на свои грязные сапоги.

  - Да заходите уж, - махнула рукой женщина, - ничего страшного, моем мы часто. Здравствуйте. Меня Людмила зовут, я дежурная сестра.

  Она, щурясь, пыталась разглядеть лицо человека, стоящего напротив. В ореоле ослепительного солнечного света он показался очень высоким. Но тут дверь закрылась и оказалось что нет - самого обычного, среднего роста мужчина в военной форме, и фуражка на голове. На плечах - шинель, почему-то внакидку, не в рукава. "Старшина, - глянув на погоны, увидела она, - из пехоты, похоже". Муж у Людмилы тоже был в звании старшины, пока не погиб на Карельском фронте.

  Оттого и в званиях она не путалась.

  - Степан Нефедов, - старшина неловко кивнул и коротким движением плеч сбросил шинель прямо на пол.

  - Ой, - испугалась Людмила и кинулась поднимать, но наткнулась на взгляд льдяно-серых глаз и застыла. Степан протянул ей что-то, закутанное в ватное одеяло.

  - Надо думать, это по вашей части, Людмила.

  Она подставила руки и тяжелый, нагретый сверток лег ей на ладони. Чуть шевелясь. Еще раз ойкнув, сестра откинула угол одеяла.

  Младенец сладко спал, и чуть улыбался, словно в мамкиной колыбели. Но взгляд Людмилы будто почувствовал - повернул головку и открыл глаза.

  - Тихо! - Нефедов положил руку на плечо Людмиле и успокаивающе повторил. - Тихо.

  - Так он что... - пробормотала дежурная сестра, покачивая сверток на сгибе локтя.

  - Ребенок он, - твердо сказал старшина Степан Нефедов, - значит, никакой разницы. У вас тут приют...

  - Детский дом, - машинально поправила его женщина.

  - Да хоть так. Значит, теперь вы ему вместо семьи станете, правильно? Могу я быть спокоен?

  Людмила вскинула голову, прямо и твердо посмотрела в глаза старшине.

  - Можете, товарищ старшина.

  - Степан я, - Нефедов усмехнулся и достал из кармана коробку папирос, - не на фронте ведь.

  - Скажите... Степан. А откуда он?

  Нефедов промолчал. Он поднял с пола шинель, отряхнул ее, хотя ни пылинки не налипло на черный ворс. Надел - теперь уже в рукава. Перед глазами дежурной сестры мелькнул потрепанный шеврон - крест, вписанный в красную звезду, на фоне щита и меча. Старшина поглядел на побледневшую Людмилу и задумался, покусывая губу.

  - Вы вот что, Людмила, - сказал он наконец, - вы пацана определите как следует и возвращайтесь. Все равно ведь, бумаги надо выправить, чтоб потом никаких лишних вопросов не возникло. А я пока покурю на крыльце.

  Он стукнул мундштуком папиросы о коробку и вышел, осторожно притворив за собой дверь.

  Людмила поглядела на младенца. Он уже не спал и улыбался ей, глядя на нее во все глаза.

  Во все огромные, нечеловеческие, ярко-золотистые глаза с черным зрачком.

  * * *

  - Нефедов, - полковник Иванцов был зол как черт и спокоен, как камень.

  Степан посмотрел на него и снова упрямо уставился в стену.

  - Ты дурака не валяй, Степан! - в голосе полковника явственно скрежетнуло ржавое железо. - Сказано - нужно дать людей. Значит, дашь. Это приказ из Москвы, понял?