Командир полка

- Я и не собираюсь его к себе звать. Не собираюсь даже справляться, там ли проживает Ханс Грасе. Разве это отец? Если он меняет родину как перчатки… Забыть о семье, о товарищах, обо всем… Что это за отец? Уж пусть лучше никакого не будет!…

- Не скажи… - не согласился с ним Шварц.

- Вы тут опять теории разводите. - Ефрейтор Рингель, наводчик из расчета Ката, заговорил, как всегда, торопливо. - Представь-ка себе, профессор кислых щей, что мы лежим в окопе: ты, я, Цедлер и еще несколько солдат, А с той стороны снайпер или пулеметчик вот-вот отправит некоторых из нас на тот свет. Но ты этого не допустил бы, если бы мог метко стрелять… Если бы мог! Обещаю тебе, если ты не научишься стрелять, то другом моим не станешь. - Рингель поднялся. - А я через две недели буду свободен, как птица, и ни стрельба, ни марши меня больше интересовать не будут… - радостно засмеялся он и пошел прочь, насвистывая себе под нос песенку о демобилизации.

«Жаль, - подумал Цедлер, - что Рингель не остается на сверхсрочную, очень жаль».

Шумный и немного строптивый Рингель был надежным товарищем. Несколько дней назад он с усмешкой сказал Цедлеру:

- Сам ты можешь оставаться хоть навечно, но за меня не решай, Каланча. С меня и полутора лет вполне достаточно. Я их честно отслужил и уеду отсюда, мой мальчик. На другой день после демобилизации я уже буду сидеть в аудитории. Место в институте мне обеспечено.

- А через три года - учительствовать в Еснак.

- Вот было бы интересно! - воскликнул Рингель, и оба весело рассмеялись.

В небо взлетела осветительная ракета. В ее бледном свете Цедлер увидел, как Шварц, сняв очки, отошел от товарищей в сторону.

Пули впивались в песок впереди мишеней. Обер-лейтенант Экснер не выдержал и сердито бросил:

- Стреляют, как новобранцы, а еще командиры орудий! Что случилось?

На огневом рубеже поднялся Моравус и застыл по стойке «смирно». Каска сползла ему на лицо.

- Товарищ обер-лейтенант, я старался, но после беготни вокруг боксов эти скачки…

- Какие скачки? Что за ерунда?

- Унтер-лейтенант Каргер…

- Черт побери! - выругался Грасе.

Ракета сгорела, и снова стало темно.

- Унтер-лейтенант Каргер, ко мне! - раздался зычный голос Экснера.

- Вокруг боксов бегали все, - заметил Грасе. - А если расчет Моравуса плохо стреляет, значит, причина вовсе не в этом.

Через минуту унтер-лейтенант Каргер стоял навытяжку перед Экснером.

Стало немного светлее - луна выплыла из-за облаков.

- Вы не выполнили мой приказ, а начали самовольничать, - тихо и спокойно проговорил Экснер. - Наверное, решили: хоть Экснер и мой начальник, но солдаты будут делать то, что я хочу…

- Товарищ обер-лейтенант, - перебил его Каргер, - дело не в вас, не во мне, а в батарее…

- Вы, Каргер, как я вижу, не болеете за престиж батареи…

- …И если хоть один артиллерист, - продолжал Каргер, - из-за тренировок после нескольких часов перерыва не поражает цели, это должно явиться для нас сигналом тревоги.

- Для меня сигналом тревоги является ваше поведение.

- Я повторяю, речь идет не обо мне и не о вас. Жаль, что вы сегодня утром не видели, как проходила тренировка.

Экснер молчал. Он без колебаний два месяца назад назначил Каргера старшим офицером на батарее, хотя унтер-лейтенант лишь год назад прибыл в Еснак. Если бы Экснер тогда мог все это предвидеть, он назначил бы командиром первого взвода вместо Каргера лейтенанта Гартмана. Лейтенант Гартман прослужил на батарее три года и ничего подобного себе никогда не позволял. Экснер разволновался не из-за Каргера, а из-за плохих результатов стрельбы. Он уже знал, что батарея Хагена отстрелялась на «отлично».

- Послушайте… - начал Экснер, не зная, что сказать дальше, чтобы не оказаться несправедливым, но в то же время не быть слишком снисходительным. - Да что там попусту говорить! Идите, завтра поговорим!

Каргер повернулся и пошел, а Экснер бросил ему вслед:

- Если не все выполнят упражнение, можете сделать для себя выводы.

Унтер- лейтенант остановился и повернулся к Экснеру:

- Я не понимаю, товарищ обер-лейтенант, как вы можете довольствоваться такой стрельбой! Мне плевать на звание отличной батареи, если солдаты не умеют стрелять!

- Плевать, Каргер?! - вскричал Экснер, рассердившись, хотя сердился он больше на себя, чем на Картера.

Когда Каргер ушел, обер-лейтенант пожалел о своей вспышке: как-никак они были друзьями. Но сделанного не воротишь. Каргер уже скрылся из виду.

* * *

Каргер встал на колени возле артиллериста, который впервые стрелял ночью. Чуть коснувшись рукой ствола автомата, унтер-лейтенант почувствовал, как он дрожит в руках солдата.