Командировка

Котька метнулся в угол комнаты. Наверное, глупо вот так вот вздрагивать от каждого дребезжания и сломя голову лететь на первый зов, тем более что за ним последует второй, третий, четвертый… уж об этом-то он позаботился. В комнате Котька был один, не считая распластанной на ковре Бетси, делать можно было всё что угодно, однако внутри почему-то всё равно сидела тревога. Пролетев два шага с зависанием, молодой человек едва не зацепил рукой оставленную на журнальном столике чашку, ловким маневром обошел угол шкафа, который уже не раз оставлял отметины на его жиденьком теле, в прыжке перемахнул через Бетси. Бетси — мягкое, мурлыкающее создание — за долгие годы своей бесконечной кошачьей жизни чего только не перевидала, живя бок о бок с Котькой. По наблюдениям Бетси, в последнее время в доме наметилась нездоровая тенденция, всё вокруг пронизывали электрические струны, дрожащие от снующего по ним тока; от этого напряжения Котька стал бегать чаще, и Бетси приходилось то и дело убирать с его пути свой загляденье-какой-пушистый хвост. Недовольство сквозило в стальном взгляде кошки, но едва ли проникало вглубь бездонной кошачьей души. Припрятав свое пушистое сокровище, Бетси перевернулась на другой бок — то, что Котька не первый год живет с ней рядом, конечно, не давало ему права нарушать её личное пространство, беспокоить, когда ему вздумается, беспардонно вторгаться в сладкие кошачьи сны… что бы там ни происходило в его бестолковой человеческой жизни!

— Заглядывал бы лучше почаще в паспорт! — недовольно мурлыкнула Бетси. Документ, подтверждающий её происхождение, хранился в ворохе бумаг, на верхней полке шкафа. — Чтобы помнил, с какими кошками живет рядом!

Молодой человек перемахнул через Бетси, не потревожив ни единого волоска на её и правда чудесной шкурке, кошка закрыла глаза — дальнейшие действия сожителя её не интересовали. С утра ей в миску положили «Куриные радости», следовательно, об этом дне можно было не беспокоиться, о том же, что будет завтра, она подумает тоже завтра — Бетси всегда восхищалась Скарлетт, хотя и держала это в тайне. Перед тем как сомкнуть глаза, кошка постаралась предать своей физиономии и усам еще более безмятежное выражение, получилось очень похоже на то, как это делала на экране О’Хара.

Сон, Нега, Блаженство — только красавицы могут себе это позволить, на то они и красавицы!

Завершив полет, Котька зацепился рукой за кончик стола, встал, как вкопанный, свободной рукой схватил дребезжащее устройство и поскорее приложил его к уху. На другом конце прозвучал мягкий, но слегка встревоженный голос.

«Богиня», — тут же нарек невидимку Котька.

Почувствовав соперницу, Бетси открыла глаза, ревниво зыркнула на молодого человека, но, оценив его еще раз, успокоилась. «Никуда не денется!» — прикинула она.

Бетси отвечала за каждое свое «мяу» и никогда не делала беспочвенных выводов.

«Да, на такого вряд ли кто позарится», — вздохнула она, и даже непонятно, чего в этом вздохе было больше: самодовольства или раздражения.

Прищурив глаза, Бетси вдруг вспомнила дачного Мурзика, с которым её свела судьба летом.

«Если поставить соперников рядом, то…» — Один глаз пристально разглядывал Котьку.

У обоих её кавалеров было много общего: оба поджарые, жилистые, у того и у другого длинные лапы, вид у обоих благородно ободранный. Хотя нет, у Котьки — больше ободранный, а у Мурзика — скорее благородный. Ободранность Мурзика была сродни мужественности и говорила о переизбытке событий в его бьющей фонтаном кошачьей жизни (Бетси ревниво вильнула хвостом, она не раз замечала, как этот пожиратель сердец таскается на край дач к местной мымре). Ободранность Котьки, напротив, чем-то напоминала помятость, а помятость эта, как ни странно, происходила от недостатка событий в его жизни. Отсюда и вся эта суетность, эти нескончаемые «алло»…

Да, Котька во многом проигрывал Мурзику: прикид у него был вечно замызганный, джинсы, хоть и вытертые, но немодные, кожа бледная, с неприятными пятнами, проступающими от малейшего волнения. Этот срам, конечно, можно было бы прикрыть шерстью, но у бедного Котьки не было даже шерсти.

Однако — и с этим можно было смириться — одни лишь дурочки падки на усы, морду и хвост.

«В коте куда важнее внутреннее содержание! — Бетси хотела было добавить — „внутренности“, — но от этого слова попахивало потрохами и это несколько сбивало с толку. — Вряд ли еще можно найти два настолько несхожих характера, — закрыла глаза Бетси. — Кремень! Мачо! Самец! — это, конечно, Мурзик и… Совсем не Бельмондо — Котька!» (Для Бетси в последнее время мало кто мог сравниться с Мурзиком.)

Если кто-то подумает, что Бетси заснула, то он мало знает женщин, она на всякий случай стала подслушивать.

— Алло, — ответил Котька невидимой богине. Дальше пошел ряд неизвестных символов. — Тридцать семь, синий, но больше зеленый, высокий… — Котька, стараясь не тараторить, растягивал слова, но, как бы он ни тянул, поток вопросов на том конце провода вскоре иссяк и невидимая собеседница положила трубку.