Командировка

Но за все годы работы в агентурной разведке применять оружие – ни свое, ни чужое – не доводилось. Хотя однажды надобность возникла. Это было двадцать лет назад. Он внедрил в военный колледж своего молодого коллегу, присланного из Центра. Тот из колледжа стал давать важную информацию. Но вскоре разведчик был арестован службой ФБР. Удалось вычислить предателя: им оказался журналист, марш-агент, работавший под крышей ТАСС. За выдачу разведчика он потребовал сто тысяч долларов и политическое убежище. Убежище ему было предоставлено. Как ФБР ни прятало перебежчика, его нашли: помогли иракские товарищи. Предатель был приговорен к смерти. Но сами иракцы приводить в исполнение приговор не стали: предателя ликвидирует тот, чьих товарищей он предал.

Перебежчик под видом сантехника жил в пригороде Вашингтона. И так как время торопило, то ближе всех к нему оказался тогда еще майор КГБ Коваль. Он готов был привести приговор в исполнение. Но это сделали другие. Тогда он узнал, что в Центре существовало целое подразделение, в обязанности которого входила ликвидация предателей.

Ребята из Москвы провели акцию чисто, почти не оставив следов. Примерно так в свое время был ликвидирован предатель Гусев. Будучи радистом-шифровальщиком, он выдал американской контрразведке своих товарищей, которые установили связь с учеными-атомщиками. Полиция нашла Гусева, он был отравлен бытовым газом. Экспертиза установила: самоубийство. Журналист-перебежчик тоже покончил жизнь «самоубийством» – выбросился из окна своей квартиры.

В то время Иван Григорьевич горел страстным желанием взглянуть предателю в глаза: какой взгляд у тех, кто предает?

Тогда взглянуть не удалось. Зато потом он увидел глаза человека, который его предал. Но это были глаза неживые и смотрели они с красочного стенда под названием «Члены политбюро». Глаза как глаза, крупные, несколько выпучены, по ним невозможно было определить, насколько этот человек коварен и конечно же умен. Это теперь почти каждому русскому известно: члены политбюро, как правило, брали не умом, а хитростью.

…Автоматная очередь не повторилась. Иван Григорьевич поднял голову, прислушался. Не иначе, как кто-то кого-то застрелил. И, видимо, вычистил карманы. Прошел час, а может, полтора. Отпугнутый сон подступал медленно. Так и не подступил. Щелкнул замок. В прихожей послышались голоса, среди них четко выделялся голос хозяина квартиры. Кто-то нуждался в помощи врача.

Накинув на плечи халат, Иван Григорьевич вышел в прихожую. Перед Анатолием Зосимовичем стоял высокий худощавый мужчина лет сорока в пятнистой военной куртке. Куртка была в крови. Анатолий Зосимович показал на незнакомца:

– Это Миша Спис, наш военпред. Я ему сказал, что вы врач.

Миша, обращаясь к Ивану Григорьевичу, заговорил быстро, взволнованно:

– Прошу вас, помогите. Срочно требуется операция. Одному товарищу. Он поймал две пули. И обе не вышли.

Анатолий Зосимович удивленно вскинул белесые брови:

– Ты что, Миша, как же не вышли? А откуда столько крови?

Иван Григорьевич сразу же попытался внести ясность:

– Если вы на меня рассчитываете, Михаил… Как вас по-батюшке?

– Васильевич.

– Если вы на меня рассчитываете, Михаил Васильевич, то толку будет мало. Я действительно врач, но не хирург.

– Нам нужен помощник. Как там у вас, у медиков? Ассистент.

– Ну, если так…

Когда-то недавний выпускник мединститута, специалист по молекулярной биологии, перед тем как отправиться в Штаты, практиковался в госпитале погранвойск, сделал несколько несложных операций. На всякий случай: а вдруг там пригодится? Там, к счастью, не пригодилось. Там работала голова, а не пальцы. У хирурга, как объяснял ему врач-наставник, вся мудрость не столько в голове, сколько в руках. Его пальцы давно не держали скальпель.

– Куда прикажете?

– К раненому, конечно, – отозвался Михаил. – Я – на «москвиче».

Иван Григорьевич сел рядом с водителем. Заднее сиденье было залито свежей кровью, и в салоне, несмотря на опущенные стекла, явственно чувствовался запах крови. Раненого, видимо, доставляли этой машиной.

Почему-то приехали не в больницу, а на завод. Охранник, уже старик, наверняка пенсионер, не спрашивая пропуска, распахнул огромные железные ворота. В глубине двора черными окнами смотрели заводские корпуса.

Подрулили к одноэтажному краснокирпичному зданию. Судя по вывеске, здесь помещался заводской здравпункт. Царило оживление. Рабочие почему-то были в черной униформе.

– Наш, – сказал Михаил, пропуская перед собой гостя.

Он не стал вдаваться в подробности, что это заводская охрана и что помощь оказывать придется человеку, которого нельзя помещать в городскую больницу. Там уже владения мэрии, а мэрия связана с инофирмами, а инофирмы, в свою очередь, держат под контролем весь город, а значит, и все больницы.