Командировка

– Моей подруге?

– Да, Анастасии Карповне.

– Жевноватченко?

– По мужу она Богович, а по родству мне доводится теткой.

«Так вот какой племянник у моей школьной подружки! – подумал Иван Григорьевич. – А я гадаю, у кого я видел такие же глаза?»

– Не буду скрывать, – продолжал Михаил, с трудом тая улыбку. – Тетя велела узнать, где вы пропадали целых сорок лет? Но я допытываться не буду. Надеюсь, при встрече вы ей сами все расскажете. А для нашей организации главное, что она за вас поручилась. Тетя у меня что надо!

Тут и Иван Григорьевич не сдержал улыбку:

– Не потому ли, что в школе, в десятом классе, я был у нее комсоргом?

– Не потому, – отозвался Михаил. – Из некоторых комсоргов потом вышли отъявленные мерзавцы… Вы не делали карьеру. Вы шли туда, куда вас посылали и где было всего трудней.

– Откуда вам все это известно?

– Тетя говорила. А мерзавцы тогда маскировались, теперь же – нет надобности. Но стреляют из-за угла. Сегодня стреляли в Степана Степановича. Кстати, он толковый инженер, оборонщик. Американцы разрушили его страну. Разрушили, потому что наши руководители их предали. Вот и приходится Степану Степановичу тайком у нас работать на свою оборону.

Михаил говорил горячо, запальчиво, чувствовалось, что Степана Степановича он оберегает как своего боевого товарища.

Иван Григорьевич слушал молча, отозвался нескоро:

– Мне приятно слышать, Миша, что вы своих друзей в беде не оставляете.

Впервые он назвал Михаила только по имени, как бы давая понять, что он помнит свою школьную подругу.

– И еще. Тетя просила вам передать, чтобы вы подыскали другую квартиру.

– Мне у Забудских неплохо…

– Да, но к ним возвращается их старший сын.

– От него же никаких вестей?

– Едет… Вам они стесняются сказать…

– Спасибо, что предупредили. Буду искать квартиру…

– А может, вы сначала поговорите с моей тетей? Вот вам телефон. – Михаил передал Ивану Григорьевичу карточку, на прощание крепко пожал руку.

Иван Григорьевич еще долго стоял во дворе, не спешил заходить в квартиру, где скоро появится еще один жилец, о котором хозяева старались помалкивать. И в этом была какая-то загадка.

Но больше загадочного привнес бывший военпред майор Спис, председатель городского Союза офицеров. Он ускорил встречу с Настей.

«Узнаем ли друг друга?» Еще можно было оттянуть свидание. Но не встретиться он уже не мог.

Глава 7

Наконец-то Ивану Григорьевичу представилась возможность выполнить свое обещание: посмотреть Игоря. И здесь помог Михаил Спис. Он нашел злосчастные пять долларов на взятку директрисе, и в субботу рано утром приехал к Забудским, велел спешно собираться. Кроме долларов он достал еще канистру бензина – этот страшно дефицитный продукт – ровно столько, чтоб добраться до интерната и вернуться обратно.

Отправились втроем. Анатолия Зосимовича оставили на хозяйстве – дали возможность отоспаться. На патронном забурилась поточная линия, и группа наладчиков, куда входил и Анатолий Зосимович, провозилась до утра. Домой хозяин принес двести тысяч карбованцев и бутылку «Степной козацкой» канадского производства.

Надежда Петровна везла Игорьку гостинец – пирожки с капустой. В салоне «москвича» царил аппетиный запах.

– Было время, мы детям возили шоколадки, – вдруг посетовала женщина, ни к кому не обращаясь. Иван Григорьевич невольно сглотнул слюни: он позавтракал одним чаем.

То время, которое вспомнила рано постаревшая в нищете и заботах женщина, он представил по-своему: тогда он был в Америке. Его сыновья – Эдвард и Артур – росли в свое удовольствие, им, как и ему, офицеру Пентагона, голодать не доводилось. Пища для них была так же естественна, как и воздух, которым они дышали.

На сетования женщины откликнулся Михаил. Не отрывая взгляда от разбитой дороги, он сказал, как пошутил:

– Наше время, сытое и счастливое, будет на новом витке спирали.

– Дай-то бог, – вздохнула Надежда Петровна.

Иван Григорьевич промолчал. За чернеющими полосками крохотных огородов показались серые кирпичные трехэтажки – корпуса интерната.

«Москвича» припарковали к железным решетчатым воротам, из которых были выломаны прутья. Втроем направились в административный корпус. С пятью долларами в кармане Надежда Петровна вошла в кабинет директрисы. Мужчины остались за дверью. Они рассудили, что коллеги быстрее найдут общий язык. Директрисса приняла взятку как должное. Эту женщину, крупную, дородную, со слоновьими ногами, Михаил немного знал: в горкоме партии она возглавляла орготдел.

– Неужели такое возможно? – удивился Иван Григорьевич. У него было прежнее, сорокалетней давности понятие о партийном работнике.

– Мне сдается, – Михаил не удержался от замечания, – что вы, уважаемый доктор, все эти годы не на судах плавали, а были заморожены во льдах Антарктиды. Какие-то обстоятельства вас разморозили, и вот вы, как любознательный ребенок, всему удивляетесь. Да, наши руководители, если не половина, то добрая часть, переродилась задолго до горбачевской перестройки.