Командировка [litres]

— Нет… Я стал искать этого рыжего. Он говорил, что сам меня найдет. А мне срочно нужна была хотя бы сотня… Я вспомнил, что ключи мне передавал знакомый мне челнок. Он торгует турецкими куртками. Вот челнока я и спросил, где найти рыжего…

Женя говорил медленно, шепотом. Речь была связной, осмысленной. Память не отшибли.

— Мы с Васей приехали в центральную. Брали материал. А он меня уже поджидал. Думал я, расплатится. Он показал на мой термос: а материал-то теперь — зачем? Я ему о тысяче. Пообещал отдать вечером. Там, где передавали ключи. Я пришел. Меня усадила в «пикапчик» и долго куда-то везли. Дорогу не запомнил, потому что не видел. А в комнату, куда меня ввели… Это была мастерская. И этот самый рыжий, в очках…

— О чем спрашивали?

— Почему не сделал, как велели. А я сделал все… А он мне: почему тогда материал возишь? Спрашивали: значит, еще есть микроскоп? Я клялся, божился, что нету. Тогда они меня наручниками к верстаку и горячей пластиной по спине… Рыжий допытывался, чем вы занимаетесь, ну что исследуете… Знал бы, сказал бы… Кому охота принимать муки?

— А кто тебя привез в больницу?

— Наверно, омоновцы. Вбежали в слесарку. Открыли стрельбу. Рыжего сразу наповал… меня отстегнули. Не помню…

Разговор быстро утомил Женю. Глаза он так и не открыл. Все жаловался, что у него на спине костер.

Иван Григорьевич поспешил к телефону. Охранники и медсестры вернулись в палату. Приехал Дубогрыз. Признание Жени что-то проясняло, но далеко не все. Алексей был уверен, что коль Кувалдины люди открыли огонь на поражение и пришибли иностранца, тут не обошлось без санкции мэра.

— Где-то рядом конкурирующая фирма, — говорил Алексей. — Я догадываюсь, это та самая, которая отбирает невест для состоятельных американцев. А вы, как им показалось, вздумали разрабатывать эту же золотую жилу.

— Логично, — согласился Иван Григорьевич, но уточнять, чем занимается фирма «Гурико», не стал. Не было главного прибора — электронного микроскопа. Дальнейшие исследования теряли смысл. По крайней мере, в Прикордонном.

Но работу прерывать было нельзя. Об этом он и объявил своим коллегам. Материал придется возить в Москву, в институт микробиологии.

— В другое государство? — удивился Гурин. — Да вы понимаете, во сколько это нам обойдется?

— Понимаю, — отвечал Иван Григорьевич. — Для этого нас, Лев Георгиевич, и разъединили, чтоб труднее нам было сопротивляться.

Профессор Гурин, все еще смутно сознавая происходящее, чесал свою лысину, сокрушаясь:

— Накладно будет! Ой, как накладно!..

Глава 48

Заметно загоревший из командировки вернулся Михаил Спис.

— Там солнце — почти кавказское, — с восторгом рассказывал он своей тетке.

А ездил Михаил не так уж и далеко — в Ростов. Там он встречался с товарищами по Союзу офицеров. Обсуждали вопрос государственной важности: кто виновник войны в Чечне?

— Сколько ребят положили! — тяжело вздыхала тетка.

— И после войны еще сколько положат… — Слова племянника не утешали.

— Пока нефтяные мафии не выяснят, кому принадлежит кавказская нефть, — говорил он, как докладывал. — А мафию — любую — ставит на место только сильная центральная власть. Но сильной власти, к сожалению, пока еще нет. Она, конечно, будет. Для того мы и соединяем усилия. Поломаем стратегию великим державам.

— Какая там стратегия, — возразила тетка. — Задушили нашу экономику — вот они и выполнили свою стратегическую задачу.

— Э, тетя, это у них только начало. Люди-то остались. Но если в той же Чечне людей сокращают по старинке: убили — и закопали, то у нас, на Украине, дело обстоит иначе. Нас на Украине наши друзья сокращают цивилизованно, без кровопускания.

— Это тебя просветил Иван Григорьевич?

— Нет, меня просветили в Ростове. Дали почитать некоторые документы.

Так что из Ростова, как заметила Анастасия Карповна, племянник вернулся не только загорелым, но и обеспокоенным, хотя внешне казался бодрым и веселым, и о кавказском солнце говорил с восторгом. Его потрясли чрезвычайно высокие потери российской армии. Были случаи — в это верилось и не верилось — восемнадцатилетних мальчишек посылали под пули без необходимости — чтоб голодные не роптали. Что-то подобное в истории войн уже было. Ранней весной 1238 года хан Батый гнал своих нукеров на штурм русских городов, чтоб уменьшить свое войско — его нечем было кормить. Но в конце XX века в России, слава богу, от голода не умирали, а российских солдат, как голодных монгольских нукеров, грозными указами гнали под чеченские пули. Одни и те же населенные пункты штурмом брали по несколько раз. После каждого боя трупы грузили в железнодорожные холодильники и отвозили в Ростов. Там их не разгружали месяцами.

— Будем надеяться, Украина не станет второй Чечней, — вздыхала тетка.

— Это, тетя, как решат за океаном, — объяснял Миша. — Теперь они нам диктуют, кому и сколько жить.

Анастасия Карповна боялась за племянника, за Ивана Григорьевича, а теперь стала бояться и за своего будущего ребенка, который появится на исходе лета.