Командировка [litres]

— Ну, фирмачи-мокрушники. Кому надо кого-либо убрать, обычно обращаются в эту фирму. Выкладывают «зеленые» согласно прейскуранту и, глядишь, беднягу через день-два несут в гробу под траурную музыку.

Это Ивану Григорьевичу было уже известно. Русский рынок в отличие от западноевропейского особенный: что легче производится — дороже продается. Производство трупов, оказывается, самое рентабельное занятие. Добрая треть новых русских бизнес начинала с того, что заказывала смерть своим конкурентам. Каждый четвертый новый русский уже в могиле. Но заказывают смерть и не только конкурентам, но и своим «шестеркам», если в них уже нет надобности.

— Женя мне сказал больше, чем то, что ему отбили почки.

— Он вам, конечно, признался, что поступил подло и в чем якобы раскаивается. Примерно так. Все они, алкаши, как гниды, одного рисунка. Не верьте им.

— Да я и не очень верю. Но хочется верить, что человека можно исправить.

— Ну да. — Вася ухмыльнулся. — До демократов тюрьма у нас называлась исправительно-трудовая колония. Но всякий, кто выходил оттуда, нес в себе такой заряд злобы… Дай такому полную свободу — и кровь польется рекой, притом кровь невинных. А Женя Забудский из той же конуры. В нем злобы, как у рецидивиста. Злоба, как ее не утаивай, все равно прорвется наружу. Ей нужен подходящий момент. А момент создает сама жизнь.

Слушая Васю, Иван Григорьевич сознавал правоту его мыслей, но верить в худшее сопротивлялась душа. Да и природа располагала надеяться на лучшее: весна заявляла о себе проснувшимися зеленями. Если не нагрянет засуха, то лето после снежной и суровой зимы порадует людей хорошим урожаем озимых.

Но вот на краю зеленого горизонта показалась серая полоска. По мере приближения в ней она вырастала, приобретала четкие очертания.

— Никак туча?

— Ставок, — сказал Вася. — Когда-то его называли мини-океаном. Там было все: и материки и острова, и торпеды автономно ходили меж островов, выискивая железные посудины. А в настоящем океане, как мне объясняли, эти торпеды могли проделывать самостоятельно не одну сотню миль.

В Пентагоне Иван Григорьевич слышал, что у русских есть программа дальнего перехвата кораблей самонаводящимися торпедами. Эта программа в свое время немало наделала переполоху: все надводные корабли и военно-морские базы оказывались незащищенными. Но после встречи двух президентов — советского и американского — головная боль у военного ведомства исчезла: русские законсервировали свою программу.

— И все-таки, — вернулся Иван Григорьевич к прерваваной мысли. — Жене Забудскому я кое в чем поверил.

— В чем же?

— Он признался, что наш сейф обязательно вскроют.

— Зачем?

— Кому-то нужны материалы наших исследовний.

— А почему Женя их не выкрал?

— Не сумел. Сейф открывается не ключом, а съемной ручкой. А ручка, я ему подсказал, лежит на подоконнике.

— И вы считаете, что в сейф обязательно полезут? — пepecпpocил Вася.

— Коль нашей работой интересуются… А кто? Не мешало бы выяснить. И ты, Вася, мог бы мне помочь. Но, предупреждаю, здесь мы можем переступить грань дозволеного.

— Вы предлагаете сейф заминировать?

— Да. Но взломщик должен остаться живым. Чтоб мог дать показания.

Вася широко улыбнулся, впалые гладко выбритые щеки покрыла зыбь морщинок.

— Попытаюсь.

— Пытаться — мало.

— Помогу, — согласился Вася. — Вам — помогу… Но сначала yточню: сейфом вы пользуетесь одни?

— Нет.

— Это уже сложнее. В замысел предстоит посвятить всех, кто пользуется сейфом. А если взломщиком окажется сам пользователь?

Эту сторону дела Иван Григорьевич предусмотрел.

— Мы сделаем так, — сказал он как давно решенное. — На днях в Германию отправляется Лев Георгиевич. Анатолий Зосимович и Надежда Петровна уезжают в дом отдыха. Так что микроскопная, где находится сейф, будет в твоем распоряжении… Ну, как? Сумеешь?

— Иван Григорьевич! — воскликнул Вася. — Я до армии работал электриком. На электромеханическом, куда мы сейчас направляемся. За службу в армии молчу.

— И еще, — продолжал Иван Григорьевич. — Все свои действия согласовывай с Михаилом Списом. Ты с ним знаком.

— Это мой начальник по Союзу офицеров.

— У него получишь все необходимое для минирования.

— У меня все есть, — заверил Вася. — Я человек запасливый. Теперь редко какой солдат, увольняясь, не прихватит с собой хотя бы горсть патронов. У нас один сержант спер «Стрелу» в полном комплекте, а когда попался, стал оправдываться: «Рыбу глушить». Как будто рыбы летают. Все мы, Иван Григорьевич, уже давно несуны, и тут ничего не поделаешь. Вот и я приеду на свой родной завод, что-то выклянчу, а что-то и стяну.

— А если попадешься, как тот сержант?

— Зачем? На этот случай я прихватил пропуск. — Вася достал из-под сиденья бутылку, заткнутую кукурузной кочерыжкой.

— Самогон?

— Первач.

Уже вечером, возвращаясь в город, Вася уточнил:

— Вы только Жене сказали, что ручка на подоконнике?

— Только ему.

Глава 57