Командировка [litres]

— Ты все хохмишь. Ну, прощай. А лучше — до свидания. Билет в кассе. Там наши ребята.

В «Детском мире» Ивана Григорьевича нашли, когда он делал покупки.

— Вы профессор Коваль? Из Прикордонного? Я от Ильи Никифоровича, — представился молодой человек с короткой прической. — Вам надлежит срочно быть в Шереметьево. Рейсом из Нью-Йорка прибывает господин Эдвард Смит.

Глава 64

Радостью и тревогой отозвалось сердце. Сын прилетает! И куда? В Москву! Как будто отец и сын сговорились заранее встретиться в Москве.

И все же негласная договоренность была. В ту, последнюю встречу, Эдвард пообещал вернуться если не в мае, то в начале июня. Вернется в эти сроки, если, конечно, удастся снять со счета полтора миллиона долларов, чтоб фирма «Гурико» не обанкротилась. Пообещал переговорить с Артуром, узнать, почему он, побывав на Кавказе, не заглянул на Украину, не встретился с отцом. Может, он остерегается ехать в Россию (для большинства американцев Украина та же Россия), боится быть ограбленным, а то и принять смерть от первого встреченного бандита? Вот когда российский президент загонит бандитов обратно в Чечню (в Америке, как и в Европе, почему-то считают, что бандиты — это чеченцы) — вот тогда американцы взбодрятся, станут безбоязненно посещать Россию, покупать тамошнюю землю по низким ценам, имея гарантию, что коммунисты не придут к власти.

Вряд ли Артур остерегался. Он уже наверняка знал, что эту необъятную территорию осваивало ЦРУ на случай, если русские выйдут из повиновения своего правительства, и Соединенные Штаты вынуждены будут вводить в Россию войска. Как это было во Вьетнаме.

В этот раз Эдвард Смит посещал Россию — район Украины — уже не в качестве католического проповедника, а как психолог, офицер информации. Он имел предельно четкое задание — изучение морального климата населения вероятного противника. Аналогичную работу уже давно вели сотрудники фирм. Офицеры информации были их координаторами. Эдварду Смиту поручалось обследовать центральный район Украины — города военно-промышленного комплекса, и один из них — Прикордонный.

Чем руководствовался шеф, приказывая обязательно посетить этот город, Эдвард не знал, знал общую цель: собрать факты, по которым можно будет судить о деградации инженерно-технических работников.

Но в этом городе жил отец! Значит, не исключено, что за ним, Эдвардом Смитом, ЦРУ поведет слежку. Эдвард себе не простит, если из-за него пострадает отец. Да и Артур не похвалит…

В Шереметьево Ивану Григорьевичу ехать не пришлось: Илья Никифорович отсоветовал. В аэропорту все могло случиться. Ни в одной стране мира нет такого скопления агентов ЦРУ, как в нынешней России. Да плюс сотрудники разведки армии и флота США. Да внешняя служба ФБР. Да Интерпол, укомплектованный в основном американцами. Такой плотности американских разведок не было даже в поверженной Германии.

— Мы тебе сына доставим, только укажи куда, — попросил Илья Никифорович.

Первая мысль была: на квартиру к Зинченко. Сегодня хозяин был дома. Квартира удобная — недалеко от Краснопресненского метро. Но эту мысль пришлось отбросить, весь район, примыкающий к Пресне, просматривается с крыши американского посольства. В октябре 93-го с этой крыши охрана посольства — морские пехотинцы — вели огонь по войскам, оцепившим здание Верховного Совета.

Иван Григорьевич вспомнил о ветеране, с которым в одном купе ехал в Москву. Ветеран был звонку обрадован. Как большинство одиноких пенсионеров, он жил надеждой, что обязательно найдется добрая душа, которая с ним пообщается. Он помнил своего соседа по купе, пожилого, но не по годам бодрого мужчину, тактично дискутировавшем с молодым человеком, по хватке с «новым русским».

— Милости прошу, — обрадовался ветеран. — Гостите, сколько понадобится, а будет желание, в субботу я повезу вас на дачу.

— Спасибо, Андрей Лукич, — поблагодарил Иван Григорьевич. — Долго я гостить не буду. Случайно узнал, что через Москву пролетом в командировку направляется мой сын. У него всего лишь несколько часов.

Андрей Лукич Мусин все послевоенные годы провел в Арктике, искал какие-то редкоземельные металлы. Сейчас он был на пенсии, жил на Малой Пироговке, в панельном доме против школы, во дворе которой установлен памятник в честь погибших на войне старшеклассников.

Этот памятник никого не удивлял — подобных в России множество, но потряс офицера американской армии Эдварда Смита: зачем русским детям так вызывающе напоминать о войне? На курсах капелланов ему говорили: исчезающим народам ни к чему знать свое прошлое. Тогда они безболезнее растворятся в цивилизованных нациях, как среди англо-саксов растворились остатки индейских племен.

Сравнение оказалось неточным. Будучи на Украине, он замечал, что русские мало чем похожи на индейцев, разве что непредсказуемостью поведения. А поведение, как ему внушали шефы, не только отдельных аборигенов, но и целых народов, поддается дрессировке, для этого в Пентагоне создан научно-исследовательский центр психологической войны.