Командировка [litres]

Отец Артемий уже имел представление о русских эмигрантах, просвещавших будущего эмиссара. Вряд ли они толком объясняли, что такое «громада», и он просвещал гостя по-своему:

— Нас пытаются дробить: живите каждый по себе. Но желание наших доброхотов неисполнимо. Мы дети громады, а это единое стремление к возвышенной цели. И я, бывший политработник Советской армии, с чувством долга принял сан священника, чтоб сохранить славянскую громаду.

— Коль вы бывший советский политработник, значит, в Бога не верите?

— Верю, — степенно отвечал отец Артимий. — Верю. Если Бог справедлив.

— Иным он и не может быть.

— И все-таки наш Бог отличается от вашего, — заметил отец Артемий.

— Чем же?

— Ваш учит безропотно подчиняться, наш остался языческим, и потому учит: если тебя сбили с ног, не позволяй себе долго лежать, иначе сбивший тебя растопчет.

Выслушав отца Артемия, гость не сразу ответил. Они еще долго колесили по городу, а когда в синих сумерках скудными огнями обозначила себя Николаевка — село, где родился и вырос этот необычный для понимания славянской души проповедник, признался гостю:

— В вашем страстном объяснении есть рациональное зерно. Но дай-то бог, чтоб оно легло в благодатную почву.

Отец Артемий, доставив проповедника обратно в гостиницу, вернулся в «Автосервис».

Когда Михаил Спис рулил в Прикордонный, Эдуард Смит звонил в Киев, докладывал о знакомстве с православным священником.

— Держите с ним связь, — получил благословение секретаря посольства.

Глава 34

Утром следующего дня Михаил Спис приехал к тетке. Тетка угостила племянника чаем с клубничным вареньем и ватрушками собственного приготовления. От ватрушек исходил запах сдобного пряника. Этот запах Михаилу напомнил родительский дом.

— Такие аппетитные ватрушки пекла мама, — не удержался от похвалы внимательный племянник.

— Для тебя старалась. Ты же у нас сегодня вроде именинник.

— Не вроде, а точно, — бодро ответил Михаил, продолжая отведывать угощение. — В старые добрые времена по этому случаю выставляли на стол горилку. Конечно, выставлял именинник. Я и рад бы, но деньги зажилил, передал Христине, а то она уже два месяца без копейки…

— Сколько же тебе, Миша? — спросил Иван Григорьевич, присаживаясь к столу.

— Вроде сорок, к сожалению, — ответил именинник.

— А почему «к сожалению»?

— Скажем, стукнуло бы мне сейчас сорок пять и увольняли бы меня сегодня, глядишь, улыбнулась бы приличная пенсия. Правда, в нашей державе офицерская пенсия не выше оклада мэрской уборщицы. — И, повернувшись к Ивану Григорьевичу, вроде шутя спросил: — Интересно, а какая пенсия у американского офицера? Ну, например, у полковника?

Иван Григорьевич улыбнулся краешками губ, про себя рассудил: «Намекает, что ему известно мое второе воинское звание, или же для порядка?»

— Но нам-то с вами от этого не легче?

— И то верно, — согласился Михаил, глядя, как тетка разливает по чашкам настоящий — не суррогатный — чай. — Правильно сказал кто-то из великих, обращаясь к своим подданым: «Не будете кормить свою армию, будете кормить чужую». Что мы, собственно, уже и делаем. Американцы по программе «открытого неба» облетывают Украину, а расходы возмещает украинское Министерство обороны. В истории разведки это первый случай, когда государство оплачивает труд засланных к нему шпионов. Не так ли?

— Пожалуй, да, — согласился Иван Григорьевич. Он с нетерпением ждал, что Михаил сейчас расскажет о встрече отца Артемия с Эдвардом, передал ли он письмо? Но, соблюдая этикет, торжественно поднял чашку с ароматным индийским чаем:

— Желаем тебе, Миша, до глубокой старости сохранить крепкое здоровье и не утратить бойцовских качеств.

— Благодарю за добрые слова, — ответил тот. — Это событие мы еще отметим. На заводе. Я покажу вашу будущую лабораторию. А что касается моей поездки, докладываю: он ждет вас в удобное для вас время.

— Просьбу мою выполнил?

— Представьте себе, деликатно умолчал.

— А почему он долго отсутствовал на экране? — поинтересовалась тетка. — Он, случаем, не болел?

— Отец Артемий не спрашивал.

— Тогда о чем же они толковали?

— Он его возил по городу. Вроде спорили, чей бог истинный. Не вам, конечно, объяснять, что политработники — что замполиты, что капелланы — их водкой не пои, но дай наговориться.

Иван Григорьевич снова отметил про себя осведомленность майора. Откуда он узнал, что Эдвард Смит капеллан? Сам Иван Григорьевич никому об этом ни слова, да и сын в вопросах службы строгий — лишнее болтать не станет. Напрашивалось предположение, что Михаил связан со службой контрразведки, она и сейчас, лишившисъ официального статуса, жила и кто-то ее финансировал.

Намеки Михаила свидетельствовали, что его друзья — не в пример друзьям Ажипы — навели о нем более точные справки. Здесь Иван Григорьевич усматривал связь Союза офицеров с бывшим ведомством Ажипы-старшего.

— Чем Эдвард нас порадовал, в частности, меня? — спросил Иван Григорьевич, имея в виду просьбу узнать, под «крышей» каких инофирм создаются лаборатории, где требуются микробиологи, нет ли среди них сотрудников Исследовательского центра Пентагона?