Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика)

Опыта действий торпедоносцев в 5-м гвардейском полку, по сути, не было. У нас с Дулькиным кой-какой был. Трудное это дело — торпедная атака вражеского конвоя. Жесточайшее противодействие с кораблей неизбежно, маневр на боевом курсе исключен. Здесь — кто [63] кого. Все решается в считанные секунды. Сближение с целью — на высоте двадцать-тридцать метров, сброс торпеды — с дистанции четыреста — пятьсот. Успех решают выдержка, хладнокровие и — что там умалчивать — храбрость.

Тщательно обшариваем прибрежные морские коммуникации Крыма. Плавсредств нет. Пролетая Балаклаву, замечаем у входа в порт три сторожевых катера. Еще два — у входа в Северную бухту Севастополя. Идти на них с торпедами — все равно, что из пушки по воробьям. Снизились, обстреляли из пулеметов. Повторных заходов не делали: катера находились в зоне противовоздушной обороны портов.

Время возвращаться на аэродром...

С несброшенными торпедами вернулась и вторая, сменившая нас на «охоте», пара торпедоносцев — экипажи комэска-2 майора Минчугова и капитана Василенко.

Экипаж капитана Николая Саликова, выполняя разведку возле румынского побережья, обнаружил тральщик противника. Несмотря на сильный зенитный огонь, четырежды атаковал корабль эрэсами. Самолет получил три прямых попадания снарядов — в бензобак, стабилизатор и штурманскую кабину. Штурмана капитана Федора Аглоткова ранило осколками в ноги, руки, лицо...

Поздно вечером стало известно, что от экипажа третьей эскадрильи, выполнявшего особое задание, поступила тревожная радиограмма: «Имею неисправность. Возвращаюсь».

Ждали до поздней ночи.

Самолет так и не вернулся...

Это был экипаж капитана Федора Клименко, он должен был высадить парашютиста, переодетого в румынскую форму, в районе Троицкое, за Мелитополем.

Отважный, надежно слаженный экипаж, воевавший с первых дней войны. О нем следует рассказать особо.

Про Федора Клименко в полку говорили: «Летчик от [64] бога!» Коммунист, храбрый и умелый командир, он к тому времени успел сделать двести пятьдесят шесть боевых вылетов, из них сто тридцать семь — ночью. Был награжден двумя орденами Красного Знамени. Под стать командиру были и члены его экипажа — штурман Михаил Гордеев, стрелок-радист Михаил Гусев, воздушный стрелок Иван Довбня.

Вместе они громили фашистов в Констанце, Плоешти, Сулине, Тульче, Галаце; защищали Одессу, Керчь и Новороссийск. Все четверо — севастопольцы! С первого до последнего дня обороны славного города-крепости находились на аэродроме Херсонесский маяк, откуда совершили сто боевых вылетов. Поднимались в воздух по три-четыре раза в сутки. Тридцать четыре раза участвовали в налетах на вражеские аэродромы. Севастопольской группой 5-го авиаполка, которая состояла из шести-семи самолетов и которой командовал наш комэск майор Чумичев, с 15 февраля по 30 июня сорок второго года на аэродромах было уничтожено шестьдесят самолетов противника. На ростовском участке фронта, действуя в одиночку, экипаж Клименко метким бомбовым ударом разрушил понтонную переправу гитлеровцев через Северский Донец, уничтожил несколько фашистских танков в районе станицы Тацинской. В Феодосийском порту торпедировал транспорт...

Много замечательных дел было совершено экипажем и при нанесении массированных групповых ударов — о них часто рассказывалось в полку, в них отразилась история первых двух лет боевой деятельности гвардейцев, их гордость и слава.

Действуя в составе ударных групп, отважный экипаж топил вражеские корабли на черноморских коммуникациях и в базах, участвовал в одной из самых труднейших операций — разрушении Черноводского моста через Дунай, бомбил передний край, тыловые объекты и аэродромы фашистов на одесском, крымском, северо-кавказском [65] участках фронта, под ураганным огнем зениток ставил минные заграждения в Керченском проливе...

Весьма памятным был налет на занятые противником Сарабузский и Сакский аэродромы. Внезапным, отлично организованным ударом гвардейцы уничтожили на земле десятки самолетов противника, сожгли цистерны с бензином, взорвали склад торпед, разрушили казарменное помещение, под обломками которого нашли свою смерть десятки гитлеровских летчиков...

Марфовка, Семь Колодезей... Названия этих безвестных до тех пор населенных пунктов не сходили с уст летчиков полка в трудную осень сорок первого. Много живой силы врага, танков, орудий и самолетов уничтожила эскадрилья в ожесточенных боях. Были потери. В одном из вылетов на Марфовку погибли отважный комэск капитан Иван Скориков, штурман эскадрильи старший лейтенант Алексей Албул и стрелок-радист краснофлотец Михаил Табачник. Лишь летевшему в составе экипажа начальнику связи эскадрильи лейтенанту Павлу Тюлюбаеву удалось покинуть горящий самолет. Под огнем врага он приземлился с парашютом на нейтральной полосе, и, раненного, его вынесли в свои окопы наши пехотинцы...

Несмотря на превосходство сил врага, наши войска часто переходили в контратаки. Вооруженные до зубов гитлеровцы не выдерживали дерзких ударов советских пехотинцев и моряков.