Комбат

Все рассказала. Мол, так и так, обещал жениться, а когда забеременела, сказал, чтобы аборт делала. И доктора ей присоветовал. А у доктора она с подружкой встретилась, которая, оказывается, от того мужика тоже забеременела. Говорит, злость ее взяла. Пришла к нему, ласковой прикинулась, подпоила, связала своими колготками, нож взяла на кухне, да хер ему и отчикала.

«Все это, – говорят ей, – понятно, может, даже и справедливо, только зачем хер унесла?»

«Не уносила я никуда», – говорит.

«А куда же он делся?»

«Не нашли?» – спрашивает.

«Да нет, все обыскали». – был бы кот какой в доме, он бы съесть мог, а так ни кота, ни собаки.

«А на кухне искали?» – спрашивает.

«Искали».

«На плите смотрели?»

Поехали назад, в уже опечатанную квартиру, и точно: стоит на плите сковородка открытая, а в ней лежит хер поджаренный. Все чинчинарем, в сухарях обваленный, хоть ты его зеленью посыпай и ешь.

Комбат на какое-то мгновение прервал чтение и посмотрел на полковника Панфилова.

– Ну и что?

– Как это что? Хорошо еще, никто из следственной бригады голодным не был, а то ведь знаешь как бывает… Приедут, работы много, в магазин бежать неохота. Как проголодаются, холодильник откроют и давай жрать что ни попадя.

Покойнику-то все равно, на том свете продукты не понадобятся.

– А про этот случай ты, Василий, своей жене рассказывал?

Полковник изменился в лице.

– Типун тебе, Борис, на язык! Не каждая баба до такого и додумается. Наша пресс-служба сообщение об такой дичи даже в газету не дала.

– А про отрезанные груди и матку вырванную? – поинтересовался Рублев.

– Это за милую душу пошло, чуть ли не все газеты перепечатали.

– Да, мужская солидарность в действии.

Полковник Панфилов с досадой вскрикнул.

Его человечка с ружьем окружили монстры и вырваться ему теперь было очень сложно.

– Ты мне не мешай, – буркнул он, и в его глазах заплясали голубоватые огоньки отблесков компьютерного монитора.

– Я и не мешаю, – комбат вновь погрузился в чтение сводки.

Ничего примечательного, если не считать двух историй, рассказанных полковником Панфиловым. Заурядная бытовуха: кого-то убили, кого-то покалечили по пьяни.

«Хотя нет, вот и что-то новенькое. Жена подает заявление, что ее изнасиловал муж. Интересно, а как бы это восприняла жена Василия – как руководство к действию?» – и взгляд Бориса Рублева скользнул ниже.

Среди обычных маленьких сообщений о происшествиях нашлось и более обширное. В первых же предложениях отыскалось то, что заставило Бориса Ивановича затаить дыхание – исчезновение экспедиторской службы банка «Золотой дукат» и приставленной к ней охраны агентства «Одиссей». Это тебе не сорванные в подъезде сережки и даже не отгрызенный палец с перстнем, украшенным бриллиантом в четыре карата. Сумма впечатляла и размах преступления тоже. Но и не они заставили Рублева на время прикрыть глаза и представить себе, как это происходило, ведь его родной брат работал именно в том банке, откуда исчезли деньги.

Такое, как понимал комбат, совпадением быть не могло. Уж слишком маловероятно. За свою жизнь он привык полагаться не столько на рассуждения или логические умопостроения, сколько на интуицию и чутье. А оно ему подсказывало, дело дрянь.

– Ну, нашел что искал? – позабыв об отрезанном и хорошо прожаренном хере, Василий радостно потирал ладони – его человечек перескочил в следующий раунд. – Теперь по канализации лазать будет, – он выжидал, пока закончится заставка.

Комбат закусил нижнюю губу. Хоть он и отыскал в списке именно то, что ему было нужно, все равно продолжал чтение – а вдруг?

– Пока еще нет. Неизвестно, найду ли.

Но теперь он только делал вид, что читает, лихорадочно подыскивая варианты того, каким образом мог быть задействован в преступлении его брат. Он сразу же сходу отбросил мысль, что Андрей был организатором или хотя бы сознательным соучастником преступления. Самым логичным сейчас было бы рассказать полковнику Панфилову все, что он знал об исчезновении Андрея, но пока еще что-то сдерживало Рублева. Он привык за свою жизнь взвешивать решения и никогда не предпринимать опрометчивых ходов.

Когда кончился и следующий раунд, комбат сделал вид, что дочитал сводку, скрутил ее в трубку и бросил Василию на стол.

– Ну как?

– Что-то интересное, что-то нет, – расплывчато объяснил комбат и поднялся. – Ну что ж, спасибо тебе. Как-нибудь вечером позвоню. Я думаю, еще долго в Питере буду.

– Рад был помочь.

Рублев отметил, что Панфилов здорово изменился за последние полтора года, полысел, остепенился. Такого теперь в окопы и палками не загонишь. Ходить по паркету привыкают быстро. Он попрощался нарочно раньше, чем нужно, зная, что есть еще одно дело к полковнику. Но нужно было как-то разъединить его с первым, сделать так, чтобы в голове у Василия оно никак не связалось с исчезновением Андрея. Уже стоя у двери, комбат хлопнул себя ладонью по лбу и чуть заискивая, произнес:

– Совсем забыл! – вернулся к столу. – Просила меня одна девушка кое-что узнать…