Комбат против волчьей стаи

Платформа кончилась, Щукин, не обращая ни на кого внимания, прыгнул на пути и, расставив руки в стороны, зашагал по рельсу. Но долго сохранять равновесие ему не удалось, он оступился, обернулся. Комбат, засунув руки в карманы куртки, шел следом по соседнему рельсу так ровно, будто шествовал по асфальту.

Еще несколько шагов, и они оба скрылись между составами, стоявшими на путях.

— Где твоя берлога?

— Тут, — Щукин показал на стоявший поезд, — прямо напротив.

Он ловко поднырнул под состав и исчез из виду.

Рублев не хотел отпускать его далеко. Чего доброго, испугавшись, убежит, потом поймать его будет сложнее, чем в первый раз. И неизвестно еще, кто выйдет на него первым. Осторожно, стараясь не испачкаться о днище вагона. Комбат перебрался на другую сторону пути. На удивление Щукин терпеливо дожидался его, присев на черный пенек семафора.

— Думал убегу? — он достал «Астру» и, умело прикрывшись от ветра ладонью, прикурил от спички.

— Честно говоря, да.

— Нет, Комбат, теперь мне другой дороги не найти, только с тобой. Думаешь, мне хочется, чтобы голову открутили, лучше уж мы кому-нибудь открутим.

— Ну-ка, давай показывай, нечего рассиживаться.

Щукин прошел к самому забору, возле которого густо росли крапива, чертополох, будто здесь был не центр города, а самая что ни на есть гнусная окраина.

На металлическом люке виднелись две буквы «ТС» — теплосеть.

— Крючок-то свой я в метро оставил, — посетовал Щукин, обходя люк по кругу, — голыми руками его не возьмешь.

— А если попробовать, — Комбат присел на корточки.

Сил поднять люк у него, конечно, хватило бы, но как подцепить его? Крышка плотно подходила к горловине, щель — и пальцы не просунуть.

— Да, промашка вышла.

— Ищи проволоку.

Щукин осмотрелся, ничего подходящего рядом не было: ни проволоки, ни обломка рессоры, ни обрезка трубы. — За ломиком что ли сходить? Я знаю, где здесь будка, там дворники свое имущество держат.

— Не надо, — Рублев подошел к забору.

— Тогда не знаю.

Из бетонной секции торчало арматурное ухо, за которое плиты подвешивают к подъемным кранам.

Щукину, уже не первый час знавшему Комбата, показалось, что тот не сможет отломать арматурную сталь.

Но Рублев, упершись левой рукой в секцию, правой ухватил ухо; то почти целиком исчезло в его большой ладони.

Скрип-скрип — Комбат сгибал и разгибал монтажную петлю, скрипела сталь, из забора выкрашивались кусочки бетона.

— Ты смотри, идет! — восхитился Щукин.

Еще четыре движения, и петля отделилась от забора. Щукин коснулся излома и тут же отдернул руку.

— Горячая, черт!

— А ты думал, — Рублев бросил петлю в небольшую чистую лужицу, образовавшуюся на отмостке после недавнего дождя, послышалось легкое шипение.

— Теперь за дело, — Рублев легко разогнул арматурную сталь, затем вставил конец прутка в отверстие люка и загнул.

— А ручку сделать сверху слабо?

— Перебьешься, — Комбат отодвинул люк.

На мужчин из глубины колодца пахнуло застоявшейся теплотой.

— Фу ты, как из могилы пахнет, — Комбат повертел в руках самодельный крючок, а затем, хитро усмехнувшись, бросил его под ближайший фонарь.

— Он еще светит?

— Да уже пробовал камнем его разбить, так стекло закаленное, не получается.

— Вот и отлично. Значит, видно уродам будет. Веди меня в свои палаты.

— Прошу.

Щукин застучал подошвами по металлической лестнице. Оказавшись внизу, юркнул в сторону и, вскоре бетонный коллектор, по которому проходили трубы теплотрассы, осветила неяркая лампочка. Комбат, скрывшись с головой в колодце, уперся спиной в стену и руками осторожно надвинул люк, после чего быстро спустился вниз.

Тут же с тонким пронзительным писком из-под его ног метнулись две крысы.

— Стоит из дому уйти, — сказал Щукин, — как тут же разведутся. Я тут котов держал, не каждый, конечно, пригоден, чтобы с крысами воевать. Пару штук крысы съели, а остальные, те, кто выжил, их отпугивали.

— " Так где же твои коты?

— А что, они без меня сюда залезут, люк-то закрыт был.

Глава 19

Дышалось в теплотрассе тяжело. После осеннего холода, царившего на улице, здесь было невыносимо жарко, да и влажность, наверное, держалась процентов под девяносто пять. Комбат сбросил куртку и расстегнул рубашку до пояса.

— Как ты тут только живешь?

— Не живу, а ночую.

Щукин потянулся руками в темноту, что-то покрутил и вспыхнул свет. Бывший капитан советской армии резко отдернул руки от моментально нагревшейся лампочки. Послышался писк, и с полдюжины серых грызунов рассыпались по коллектору. На импровизированном столе, сооруженном из картонных ящиков, виднелись остатки их пиршества: разорванный на мелкие кусочки полиэтиленовый пакет и хлебные корки — вот и все, что осталось от буханки хлеба, позабытой Щукиным в своем убежище.

— Как тебе квартирка? — самодовольно осведомился Щукин, устраиваясь на постели, провел рукой по полочке. — Вот же гады и сигареты сгрызли.

— Тебе что, курить нечего?

— Нет, но все равно обидно. Всегда держу несколько штук про запас.