Комбат. Смертельная битва

Никита сразу поверил слухам о грядущем закрытии Чекушки и не без труда арендовал место на другом рынке. Остальные торговцы оказались не столь предусмотрительны. Ведь подобные слухи возникали не раз и не два, и коммерсанты решили, что снова обойдется. Стариков оказался в более выгодном положении, хотя его новое помещение было тесновато. Ведь к закрытию Чекушки Никита владел уже семью точками.

– Я уже подумывал открыть магазин, – сказал он Борису.

– Погоди. Насколько я понимаю, для магазина надо искать других поставщиков с более качественным товаром, – заметил Рублев, слабо разбиравшийся в принципах отечественной торговли.

– Да что вы! – махнул рукой Стариков. – И там и там сплошной Китай! Даже если основательно покопаться в барахлишке от Гуччи и Армани, продающихся в самых дорогих московских бутиках, обязательно найдешь ярлычок «Маде ин Чайна». Знаете, Борис Иванович, я вспоминаю, как в детстве мои родители чихвостили качество советских товаров. Действительно, советские телевизоры, мебель, одежда были гораздо хуже импортных. Но то, что сейчас продается у нас, даже с советским рядом не стояло! Только не надо обвинять в этом торговцев. Вы представьте, за товар, который в стране-производителе стоит один доллар, у нас придется отдать где-то баксов пять на различные поборы, легальные и теневые. Поэтому естественно, что мы стараемся купить как можно дешевле, а продать как можно дороже.

– Значит, ты будешь продавать в своем магазине то же, что и на рынке?

– О магазине теперь можно забыть. Мне поступило более интересное предложение. На месте старой Чекушки собираются отгрохать громадный торговый центр. По сути тот же рынок, только без уличных лотков, грязи и неразберихи. Все торговые точки расположатся под крышей, это будет типа вереницы небольших магазинчиков, расположенных на нескольких этажах. Заманчивый проект, не случайно у него тут же нарисовались противники.

– Ну, если строительством займется жена мэра, противники мигом замолчат, – усмехнулся Рублев.

– Нет, Комбат, я имел в виду других противников. Ко мне уже подходили два омерзительных типа. Буквально вчера. Ни с того ни с сего, при том, что после закрытия Чекушки до сих пор напряженка с торговыми местами, предложили мне симпатичный магазинчик. Конечно, цену заломили будь здоров, но я бы взял, если бы не думал перебираться в торговый центр. Короче, стал я отказываться, тогда один из них схватил меня за рубашку, подтащил к себе и зашипел, как змея, которой прищемили хвост:

– Мы знаем, тля, куда ты намыливаешься. Даем тебе два дня на раздумье. Жди нас послезавтра, когда закроется рынок. Постарайся за это время забыть о торговом центре, иначе мы тебе весь ливер поотбиваем.

Тут у столика возник человек, протянувший Старикову два компакт-диска.

– Ладно, Комбат, не будем о грустном. Вот два альбома «Червоных гитар», один, кажется, сборка, лучшие вещи.

– Спасибо, Никита, сколько я должен?

– Борис Иванович, это я вам должен. Разве можно сравнивать цену двух альбомов и человеческой жизни.

– Еще раз спасибо. А что ты надумал ответить бандитам?

– Даже не знаю. Будь у меня автомат, как в Афгане, я бы им быстро дал ответ. А так сила на их стороне. Наверное, придется для вида согласиться, а дальше – как жизнь сложится.

– Хочешь, я с ними потолкую, – совершенно неожиданно предложил Комбат.

Стариков на время онемел от такого поворота событий.

– Да что вы, Борис Иванович! Там здоровенные бугаи, лишенные всяких тормозов. Они не будут смотреть, кто оказался перед ними, ради денег зашибут любого, хоть ребенка, хоть старика.

– Намекаешь, что я слишком стар для душевного разговора с отморозками? – прищурился Рублев.

– Да нет, Борис Иванович, вы почти не изменились, но у бандитов есть ножи и кастеты, и они очень разозлятся, когда увидят вас вместо меня.

Стариков хотел добавить, что заступничество Комбата ничего принципиально не изменит, даже если он каким-то чудом справится с вымогателями. Через некоторое время они вновь выставят свои требования, причем в еще более жесткой форме. Однако Никита устыдился собственных мыслей. Человек готов рискнуть своим здоровьем, а он печется о корыстных интересах.

– А чтобы от завтрашних разборок был толк, я скажу, будто выкупил твой бизнес, – словно угадав мысли Старикова, подчеркнул Рублев.

– Если успеете. Они, сволочи, резкие. Может, не надо, а, Борис Иваныч?

– Слушай, Никита, ты же лучше меня знаешь эту публику. Если им сразу не прочистить мозги, они вообще тебе на голову сядут. Поэтому хватит возражать, давай обговорим конкретные детали.

* * *