Комбинат

— Видите ли, Николай Анатольевич, — сказал он, сплетая пальцы над бланком протокола, — вот вы там у себя в Москве не очень, наверное, представляете, как живет Россия… Вы знаете, что у нас тут за контингент? Больше половины мужского населения сидело или, как минимум, привлекалось. Уровень убийств — выше, чем в Колумбии. Но при этом они не первая причина неестественных смертей, а только третья. На втором месте самоубийства, их почти вдвое больше, а на первом, понятное дело, алкоголь. И простые отравления, и суррогаты. Наркоты с Юга тоже хватает, ее через открытые границы везут, как к себе домой. Средняя продолжительность жизни мужчин — 52 года. У женщин побольше, но тоже не фонтан. В единственной городской больнице в туалет зайти страшно, больные с инфарктами и инсультами неделями в коридорах лежат, белье в бурых пятнах, матрасы гнилые, в детском отделении на стенах черная плесень и тараканы с палец величиной, крысы чуть ли не в операционных бегают, ни шприцев, ни лекарств, больным говорят — все с собой приносите, вплоть до бинтов и пластырей… Недавно вот был случай в школе потолок обрушился, хорошо, не убило никого, перемена как раз была… так вы что думаете? Там по-прежнему занятия проходят. Не в этом классе, конечно, в соседних — но они же тоже в любой момент могут… отопления нет, дети в пальто сидят — трубы еще прошлой зимой полопались… а что делать — больше-то все равно негде!

— Да, да. Великая нефтегазовая держава. Но я не очень понимаю, при чем тут милиция, — заметил Николай.

— Так ведь милиция — это часть народа! Вы думаете, мы тут в масле катаемся? Вы по сторонам посмотрите — это что, дворец?

Николай невольно последовал совету. На дворцовые покои унылая, тускло освещенная комнатка с захламленным столом, пыльным серо-голубым сейфом с громоздящимися на нем папками, облупившейся батареей-гармошкой под окном и извилистой трещиной через весь потолок определенно не походила.

— Это здание уже сто лет не ремонтировали, — продолжал Сысоев. — С восьмидесятых, по крайней мере, точно. А матчасть? Что, на наших машинах можно догнать преступника? Да их просто завести уже событие, все латано-перелатано. Запчасти на свои деньги на толкучке покупаем, тоже, конечно, бэушные, где ж для такого новое возьмешь, когда они с производства сняты. Рапорты, конечно, пишем, а что толку? Само собой, эсэсовцы куда лучше живут, но ведь они же с уличной преступностью разбираться не будут…

— Эсэсовцы?

— Ну, — слегка смутился (а возможно, лишь изобразил смущение) Сысоев, — это мы эфэсбэшников так называем. Черный орден… вы знаете, наверное, что в Германии к СС было совсем не то отношение, что к простой полиции, так и тут…

— Ну, строго говоря, криминальная полиция тоже входила в структуру СС. Пятый отдел РСХА. Четвертый — гестапо, шестой — SD… А вы, стало быть, ассоциируете себя с полицией нацистской Германии?

— Вы это просто так спрашиваете или для газеты своей? — насупился лейтенант.

— Ну, будем считать, это не для протокола, — улыбнулся Селиванов.

— Ну, я Гитлера не оправдываю, конечно, но ведь порядок-то он навел. Знаете, к примеру, как он отучил немцев без билета ездить? Да просто патруль остановил поезд, проверил билеты, всех безбилетников вывел и тут же расстрелял на глазах у всех.

— Это байка, — перебил Николай. — На самом деле никогда такого не было. Но уровень преступности в Третьем Райхе действительно был крайне низким.

— Ну вот! А у нас — сами видите, что творится! Как мы можем в таких условиях реагировать на любой сигнал? И так делаем, что возможно, на части разрываемся… Но уж поневоле приходится, ну, как-то фильтровать по приоритетам. Особенно всякие семейные конфликты… вы сами говорите, внук с бабкой, или там жена с мужем… теща с зятем — вообще классика… Если на каждую семейную ссору наряд высылать, так это нам не только автопарк другой нужен, это и штаты надо в десять раз увеличивать…

— Насколько я помню статистику, — возразил Николай, — большинство убийств в России приходится как раз на пьяные ссоры в семье или компании знакомых.

— Ну а что делать? К каждому милиционера ведь не приставишь… И потом, к вам вот наряд все-таки выехал.

— Да пока он ехал, бабку сто раз убить могли! Может, и убили бы, если б я не вмешался. Этот пьяный недоумок, наверное, не хотел, но много ли старому человеку надо…

Сысоев вдруг защелкал клавишами компьютера.

— Бабка — это, как я понимаю, Безрукова Алевтина Федоровна?

— Да, — кивнул Николай.

— А внука ее как фамилия?

— Откуда я знаю? Зовут Петр, а фамилия, возможно, та же. Он вроде как внебрачный во втором поколении…