Комедии

Костя подходит. Оба жмут руку Прибылеву.

А я на вас думал. Человек, думаю, с законченным высшим образованием, он на все способен. Значит, нет? Очень приятно. Присядьте. Если уж такой чемпион в дураках, то и самому не так глупо. Позвольте! Все выдающиеся мужчины здесь, и все — «нет»? Тогда кто же — «да»? Значит, на сегодняшний день мы опять имеем загадку. Тсс… Яшку просмотрели. Может быть, он-то и есть. Карузо?

К о с т я. Не Яков… нет, не Яков!

П р и б ы л е в. Но кто же? Кто же тогда?

Я к о в (входит). Там дорога очень хорошо пройдет.

Трое мужчин идут по кругу один за другим и всматриваются в Якова.

С е н е ч к а. Он, больше некому.

Я к о в. Вы что?

Мужчины продолжают ход по кругу.

Игра у вас, что ли, такая? Пойду посмотрю с другой стороны. (Уходит.)

К о с т я. Не он, не он!

П р и б ы л е в (хлопая себя по лбу). Ба! Она же актриса. Мы театр забыли. Актеров!

К о с т я. Актеров? Да-да, актеры, а-а!

П р и б ы л е в. Репетиция, кулисы, занавес — все это очень располагает…

К о с т я (стонет). Кулисы… Занавес…

С е н е ч к а. Суфлерская будка!

К о с т я. Неужели актер? Наглый, бритый, в широкоплечем пиджаке!..

Входит  М а н я  и, направляясь к даче, останавливается позади группы.

С е н е ч к а. Мы его найдем! Я в театре всю эту… рампу обшарю. Граждане, в театр!

Все оборачиваются и застывают перед Маней. К о с т я  бросается бежать. П р и б ы л е в  приподнимает канотье, учтиво кланяется и уходит. Сенечка снимает шляпу, оглядывается, но уйти не смеет.

М а н я. Зачем вы здесь?

С е н е ч к а. Я? Я гулял… заблудился.

М а н я. Вчера вы подслушали и выдали мою тайну. Сенечка, зачем? Разве я виновата перед вами? Или я вам что-нибудь обещала? Чего вы добились? От меня все отвернулись. Пустыня… Ни одного человека! Эх вы!.. А еще психологию перестраивали. О горизонтах мечтали. В этом было что-то хорошее, свежее… И мне казалось, что вы, вы, Сенечка… (Поворачивается и идет к даче.)

С е н е ч к а. Я… я… Мария Сергеевна! Я ее осрамил, а она… «Сенечка». (Садится на лавочку и поет.)

Надену я черную шляпу,

Поеду я в город Анапу

И целую жизнь просижу

На соленом, как слезы, пляжу…

Перед лицом советской общественности, на лавочке подсудимых — мещанин Семен Перчаткин. Допрос начался:

«Семен Перчаткин, признаете ли себя сволочью?» — «Признаю». — «Сознаете ли, что вчера натрепали, как малокультурная молочница?» — «Сознаю». — «Что можете наврать в свое оправдание?» — «Гражданин прокурор, я свою отсталость заглажу, святая икона, заглажу!»

(Как ремарку.) Слезы душат подсудимого. «Ввиду чистосердечного признания дать Семену Перчаткину условно по морде». (Дает себе звонкую пощечину.) Зал очищается! (Уходит.)

Из дачи появляются  О л ь г а  П а в л о в н а  и  К а р а у л о в  с пузырьком и рюмкой в руках.

О л ь г а  П а в л о в н а. Душа болит.

К а р а у л о в. Оля, прими капель.

О л ь г а  П а в л о в н а. Что ты мне в душу валерьянкой капаешь?

К а р а у л о в. Надо с Маней поговорить спокойно. Она актриса, впечатлительная. А ты ее вчера чуть не топиться посылала.

О л ь г а  П а в л о в н а. «Артистка», «артистка»… «Имеет успех»… Не дай бог такого успеха! Дождались венков-букетов. Прославились. Артистка… Лучше бы на машинке без славы печатала!

К а р а у л о в. Пойми, что теперь в жизни новые начала.

О л ь г а  П а в л о в н а. Какие начала, не знаю, а концы все те же.

К а р а у л о в. Не спорю. Но должны мы помочь дочери?

О л ь г а  П а в л о в н а. Че-ем?

К а р а у л о в. Ведь мы решили?

О л ь г а  П а в л о в н а. Решили.

К а р а у л о в. Ну и прекрасно. Ты же редкая женщина по красоте… душевной. Я сейчас Маню позову. Только не бросайся на нее. Тихо, ласково… (Зовет.) Маня, Марусенька! (Ольге Павловне.) Ну, будь спокойна, господь с тобой!

О л ь г а  П а в л о в н а. И ты не волнуйся, Христос с тобой.

Крестят друг друга. Входит  М а н я. Караулов, приготовляет на столике рюмку и капли.

К а р а у л о в. Ну вот… Маня, сейчас мы не родители, а как бы твои подруги… Подруги. Поговори с нами, пожалуйста… С тобой случилась беда… То есть, нет, может быть, даже радость. И мы хотим тебе в ней помочь.

М а н я. Большое спасибо.

К а р а у л о в (Ольге Павловне). Вот видишь: все безболезненно и хорошо. Маня, хотелось бы знать: кто, так сказать, виновник?

М а н я. Никто. Во всем виновата я одна.

О л ь г а  П а в л о в н а. Одна? Этого не может быть!