Комедии

К а р а у л о в. Все-таки поставь нас в известность: кто он, где он, этот твой…

М а н я. Любовник?

О л ь г а  П а в л о в н а. Ох!

К а р а у л о в. Ничего, крепись! (Мане.) Да-да, он. Где он?

М а н я. Он уехал.

К а р а у л о в. Куда уехал?

М а н я. Н-н-н… на строительство.

О л ь г а  П а в л о в н а. Куда именно? Теперь везде строительство.

М а н я. Предположим, в Казахстан.

К а р а у л о в. Ты ему туда пишешь?

М а н я. Нет, он теперь переехал на другое строительство.

О л ь г а  П а в л о в н а. Значит, летун?

К а р а у л о в. Выпей капель! (Мане.) Ничего, она старая. Человека перевели, командировали, он и переехал. Ну и прекрасно. Маня, а вернется он скоро?

М а н я. Он никогда не вернется.

О л ь г а  П а в л о в н а. Помер?

М а н я. Нет, мы разошлись.

О л ь г а  П а в л о в н а. То есть он тебя бросил?

М а н я. Я его бросила.

О л ь г а  П а в л о в н а. Ты? Ой!..

Караулов спешно льет капли в рюмку.

Ой, от одного изумления умереть можно!

К а р а у л о в. Ничего удивительного. Я бы его не только бросил, я бы этого сукиного… гм… (Сам выпивает капли.) Ну, вот теперь, когда, слава богу, все выяснилось, ты не беспокойся. Работай, играй… А ребенка мы с бабушкой выкормим, вынянчим, воспитаем… Маня… дурочка моя!

М а н я (бросается к отцу, потом обнимает мать). Вы замечательные старики! Вас премировать надо. Самый трудный зачет сдали на весьма!.. Зато сейчас ваши испытания кончатся. Спасибо. (Отцу.) А из тебя даже комсомолец-активист выработается.

К а р а у л о в. И выработается.

О л ь г а  П а в л о в н а. Хоть отца не развращай. А в крестные надо звать Ивана Михалыча.

К а р а у л о в. Ему нельзя: он партийный.

О л ь г а  П а в л о в н а. У хороших знакомых, я думаю, можно.

М а н я. А зачем его крестить?

О л ь г а  П а в л о в н а. Бога-то он знать должен? Вот у Елизаветы Николаевны детям вместо имен клички дали: мальчик — Эрик, а девочка — Эротика. Они бога даже в лицо не узнают. Идут мимо церкви, а на стене образ: Николай-угодник прохожих благословляет. (Жест.) Эрик увидел и спрашивает: «За что этот гражданин голосует?» Николай-то угодник голосует! Как у него язычок не отнялся! Хоть в газетах про меня печатайте, а некрещеного ребенка я на руки не возьму.

М а н я. А я крестить не позволю.

К а р а у л о в. Предоставим ребенку свободу совести. Когда он станет совершеннолетним, пускай сам пойдет и окрестится во что ему угодно.

О л ь г а  П а в л о в н а. Глупеешь ты летом.

М а н я. О чем вы спорите? Вообще домашнее воспитание вредно.

О л ь г а  П а в л о в н а. Что же, он в беспризорные пойдет?

М а н я. Зачем? Есть детские дома, ясли.

О л ь г а  П а в л о в н а. Ясли для телят хороши.

М а н я. Сказки обывателей!

О л ь г а  П а в л о в н а. Значит, я обыватель?

К а р а у л о в (жене). Капель дам. Маня, ты не беспокойся, мы его полюбим. Если мальчик будет, ну, конечно, когда надо, и посеку.

М а н я. Моего сына? Сечь?

К а р а у л о в. Это если он очень шалить будет.

М а н я. Никогда не позволю! Не дам ребенка уродовать. Он его будет сечь! Маленького… Я не могу доверить вам его воспитание.

К а р а у л о в. Ладно! Хорошо. Не буду пороть. Пускай растет хулиганом!

О л ь г а  П а в л о в н а. Тогда сама от него наплачешься.

М а н я. И наплачусь, а бить не дам.

К а р а у л о в. Зачем бить? Я его и музыке учить буду. Хотя виолончель устарела, нам соло на литаврах нужно. Ну, книги у меня есть для юношества…

М а н я. Какой-нибудь старинный хлам?

К а р а у л о в. Значит, культура ему не нужна?

М а н я. Да, буржуазную культуру мы должны принимать с оглядкой. Многое, чем вы восторгались, теперь непонятно и вредно.

К а р а у л о в. Ах, непонятно? Вам непонятно? Вам вредно? Прекрасно. Значит, ты мне не доверяешь? Кончено! (Бежит в дом.)

О л ь г а  П а в л о в н а. Вместо благодарности отца затравила.

К а р а у л о в (выбегает из дачи с пачкой книг). Я эти «вредные книги» для внуков берег. Оказывается, зря старался. Им непонятно!.. Конечно! (Хватает одну из книг.) «Герой нашего времени». Больше нету героев, и наше время кончилось. Правильно. Кто для вас Печорин? Белогвардеец с Кавказского фронта! Вр-редно! (Бросает книгу на площадку.)

О л ь г а  П а в л о в н а (с рюмкой). Отец, выпей капель.

К а р а у л о в (бросает рюмку, берет другую книгу). Н-н-непонятно! (Швыряет.)

Ольга Павловна и Маня бегут поднимать книги.

(Берет следующую.) Тургенев. «Завтрак у предводителя». Понятно? Нет, вам шамовка у вожатого нужна! (Бросает книгу.) Погибай, старая культура! (Опять хватает книгу, размахивается и останавливается.) Пушкин… Александр Сергеевич, простите, не могу вас выбросить! (Прижимает томик к груди и уходит в дом.)