Комедии

Р а я. На месяц? На два? (Копируя его.) «Ведь современный брак ни к чему не обязывает». Нет, я за Маню заступлюсь…

П р и б ы л е в. Черт возьми! Раиса, не делайте скандала, это пошло. Я прошу… Уходите отсюда… Мы встретимся около моей дачи.

Р а я. Нам встречаться незачем.

П р и б ы л е в. Ну, поезжайте домой, куда хотите, только не стойте здесь.

Р а я. Я буду гостить у Карауловых.

П р и б ы л е в. Здесь? Рая, Раиса, Райо! Вы умная девушка. Если угодно, отплатите мне, но только потом. Я признаю, что был до некоторой степени негодяем, отчасти даже подлецом, но только уходите! Ну, пожалуйста! Ваш бывший Теодорик просит… А, ч-ч-черт! Что вы торчите ангелом-мстителем? Рая, Раиса, Райо… (Видит подходящую к ним Маню.) Молчите, по крайней мере. Итак, товарищ, я все устрою, а сейчас пройдемте ко мне, я дам вам записку к прорабу. Пойдемте, товарищ. Товарищ, идемте же! Ну, пожалуйста…

Р а я. Какой я вам товарищ? Перестаньте притворяться!

М а н я. Что?

Р а я. Маня, если ты его любишь, — это несчастье.

М а н я. Как? Почему?

Р а я. Я его тоже считала и широким и благородным…

М а н я. Так это вы? Вы оставили ее в таком положении? И смели говорить мне? Вы — негодяй!

П р и б ы л е в. Почему негодяй? Чем же мое прошлое хуже вашего? Я беру вас с чужим ребенком. (Пауза.) Или вы предполагали найти во мне девственника? К вам я таких требований не предъявлял. Я не роюсь в вашем прошлом, но если вы хотите обыскать меня, — пожалуйста, я сам отопру все ящики.

Маня делает жест, хочет перебить.

Минуту… Да, мы были близки. И расстались. И вот уже после разрыва я узнаю о ребенке. Я сейчас же посылаю деньги и советую обратиться к врачу.

Маня делает жест.

Минуту. Раиса Александровна отвечает, что согласна, что ребенка не будет и что… она меня больше не любит. Это письмо я получил два месяца тому назад. Правда?

Р а я. Да, правда.

П р и б ы л е в. За что же вы меня оскорбили?

М а н я. Федор Федорович, я не подумала…

П р и б ы л е в. Маня, Маруся, Марго… где ваши принципы, где же свобода?

М а н я. Простите меня.

П р и б ы л е в. Ничего. Я вас перевоспитаю. А Раиса Александровна не может иметь ко мне претензий. Вот ее письмо. (Вынимая из кармана письмо, роняет Манин дневник.)

М а н я. Мой дневник! (Поднимает.) Мой дневник? У вас? И вы прочли? Вот почему! Ах, гадина! Какая же вы гадкая гадина!

Из дачи выходят  О л ь г а  П а в л о в н а  и  К а р а у л о в. С вышки спускается Я к о в.

О л ь г а  П а в л о в н а. Федор Федорович, чай кушать. С вареньем.

М а н я (Прибылеву). Если вы еще подойдете к нашей даче, я вас палкой выгоню!

О л ь г а  П а в л о в н а. Это Федора-то Федоровича? Яша! (Слабеет.)

Яков ее поддерживает.

М а н я. Вы — вор. Вон отсюда!

К а р а у л о в (трет глаза). Разбудите меня! (Хватается за Якова с другой стороны.)

Прибылев идет. Ему навстречу — К о с т я.

К о с т я. Федор Федорович, я должен… я обязан признать ваше превосходство. Вы любите Маню больше всех и благороднее всех. Позвольте пожать вашу руку!

П р и б ы л е в. Идите вы!.. (Скрывается.)

М а н я (подбегая). Не смей подавать ему руку! На! Читай! (Бросает Косте дневник и убегает.)

К о с т я (подходит к Якову). Яков, что случилось? Яков!..

Я к о в (поддерживая одной рукой Ольгу Павловну, другой Караулова, ведет их к даче). Мест больше нет. Вагон отправляется!

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Перед открытием занавеса — гул спорящих голосов. Та же обстановка — около дачи Карауловых. Вокруг стола, на котором разложен план, К о с т я, Я к о в, П р и б ы л е в, К а р а у л о в, О л ь г а  П а в л о в н а.

О л ь г а  П а в л о в н а. Тридцать пять лет при царе жили, восемь месяцев на Керенского любовались, шестнадцать лет с большевиками, но такого никогда не видели!

П р и б ы л е в. Вы нам мешаете.

К а р а у л о в (поднимает то одну, то другую руку). Прошу слова… Дайте мне высказаться…

Я к о в. Сергей Петрович, вы человек музыкальный: возьмите паузу и держите ее полчаса.

Ольга Павловна и Караулов становятся рядом, как ожидающие приговора.

П р и б ы л е в. Дорога пройдет здесь. Как это ни печально, но дача Карауловых должна быть снесена.