Комедии и комические оперы

Постан — видимо это имя должно ассоциироваться со словом «постоянный» и противопоставляться имени легкомысленного Ветрана.

Карачун — простонародное наименование смерти. Поскольку Карачун говорит: «по вашей русской пословице» (д. II, явл. 1), видно, что он иностранец, а его имя стилизовано под русифицированное прозвище.

Действие I

С. 169  Сто рублей золотых — 100 руб. золотыми монетами (империалами), приравненными к 10 руб. серебром (золото ценилось в 15 раз дороже, чем серебро).

С. 170 Бездельник — см. примеч. к «Хвастуну» (с. 512).

С. 171  Кондолировать — от лат. сondoleo — соболезновать.

...никому не дозволяю со мной шутить, разве только моим больным, в случае нужды, для растягивания их селезенки — растягивание селезенки, органа, регулирующего образование и обращение крови, связывается в сознании людей XVIII в. с шутками, видимо, через популярную тогда теорию «гуморов», согласно которой сангвинический (полнокровный) человек расположен к веселью и шуткам. Вместе с тем, увеличение объема селезенки — признак скорее патологический, чем благоприятный, поэтому цель, которой добивается Карачун, заставляя пациентов смеяться, их гибель. Однако представление о враче как о враге смеха сформировано не антимедицинской комедиографией, а восходит к трудам Гиппократа: «Тот врач, который изливается в смехе и сверх меры весел, считается тяжелым, и этого должно в особенности избегать» (Гиппократ. Клятва. Закон о враче. Наставления. Минск, 1999. С. 18).

С. 172  Двести рублей — сумма для оплаты одного визита огромная: столько денег получал в год лекарь, состоящий на государственной службе. За 200 руб. после смерти Княжнина издатель И. П. Глазунов купил все его ненапечатанные рукописи, а в 1787 г. за 400 руб. 150 экземпляров четырехтомного собрания сочинений писателя.

...он сам виноват в том, что умер... — типичные для комедийных врачей аргументы Карачуна восходят к совершенно серьезным аргументам Гиппократа, защищавшего не сумевших вылечить больного врачей: «Не гораздо ли правильнее думать, что они-то предписывают надлежащее, а те больные натурально не могут повиноваться как следует, а не повинуясь, подвергаются смерти. И причину этого люди, неправильно рассуждающие, возлагают на совершенно безвинных, а виновных оправдывают» (Гиппократ. Клятва. Закон о враче. Наставления. С. 54).

Ордонация — от лат. ordinatio — назначение, предписание.

  Волочила; как будто старинный воевода челобитчика. Однако вы апелляцию внесли в коллегию смерти — воеводами в народе продолжали называть и после петровских реформ начальников государственных учреждений; подобная терминология использовалась в сатирических текстах для отвлечения цензуры, не случайно воевода назван старинным. Челобитчик — проситель. Апелляция — прошение о пересмотре решения низшей инстанции при судебном процессе. Коллегия — высшие органы исполнительной и судебной власти в XVIII в.

С. 172 Эскулап — греческий бог врачевания.

Бургав (Бургаве) Герман (1668–1738) — голландский врач и химик, противник шарлатанства и создатель первой научной клиники, впервые использовавший в медицине термометр и лупу. При видимом уважении к Бургаве уподобление античного божества и новейшего ученого должно было в XVIII в. дать комический эффект, особенно если Княжнин имел в виду не великого врача, а его племянника Германа Каау-Бургава (1705–1753) — лейб-медика императрицы Елизаветы Петровны и президента российской Медицинской коллегии, или Абрагама Каау-Бургава (1715–1758) — медика, профессора Петербургской Академии наук.

Молодчик мой с темляком — особенностями офицерского мундира в XVIII в. были шелковый черно-золотой шарф, повязанный на поясе, и шпага с темляком (петлей, прикрепленной к эфесу, чтобы удобнее держать оружие) из черно-желтой ленты, часто с кистями, а также трость.

...последний цирюльник — в XVIII в. цирюльники не только стригли и брили, но выполняли простейшие хирургические операции (делали кровопускания и т. д.).

С. 174  ...ежели офицер отправлен... и т. д. — в екатерининскую эпоху начинает складываться офицерское сообщество, решение которого оказывается законом для всякого его члена, слово данное товарищам по полку является нерушимым. Ветран поэтому с шутливым ужасом уподобляет суд офицерского сообщества трибуналу, а нарушение товарищеского обещания дезертирству.

С. 175  Нынешнее военное время — см. общий коммент. к пьесе (с. 532).

С. 176  Мою роту — ротами командовали капитаны (чин 9 класса).