Комемадре

Кто подарит мне мой первый раз, кто сочтет меня привлекательным? Кто захочет исследовать со мной мир ожирения? Где найти такого человека? Школа отпадает, бары и дискотеки — тоже, на вечеринки меня никто не зовет. Я смотрю на подростковую социальную жизнь из кресла в последнем ряду. Что же мне делать? Примеров на телевидении — нет, только в комедиях. Ухищрения сверстников мне не подходят: они годятся только для рынка физически нормальных людей. И мне страшно отрабатывать свои подкаты на незнакомцах: если кто-то из них окажется слишком нервным, я вполне могу закончить свои дни где-нибудь в придорожной канаве. Интересно, есть ли какой-нибудь способ намекнуть на взаимность без лишних слов и признаний?

Все говорят: «Чтобы добиться секса, надо продемонстрировать свою доступность». Вот так легко и просто. Но какую доступность демонстрировать в моем случае? Новая татуировка у меня на лбу гласит «ПРИКОСНИТЕСЬ КО МНЕ», а потом, более мелким шрифтом — «ПОЖАЛУЙСТА». Я готов заняться сексом со всей страной и подозреваю, что всю страну от меня тошнит. Какие еще остаются варианты, кроме платной любви? Вооружившись сгущенкой и ручкой, я запираюсь в туалете и внимательно знакомлюсь с разделом на странице пятьдесят девять. Спустя два часа стою, дрожа, у дверей здания где-то в Реколете, зажав в руках пятьдесят песо. В объявлении сказано «от двадцати песо», но уверен, они бессовестно врут.

Я вхожу в комнату с кожаными креслами. Седой мужчина предлагает мне сесть, молча осматривает меня и протягивает первую сигарету в моей жизни, я отказываюсь. Он просит у меня деньги, отсчитывает сдачу в тридцать песо и хлопает по плечу. «Выбирай, что тебе нравится». Он открывает дверь. В ожидании возможных вариантов размышляю, по какому критерию выбирать, каких предпочтений от меня ждут, но когда они выходят, все мысли вылетают у меня из головы и я замираю, исполненный первобытной страсти: передо мной четверо красивых мужчин, сплошные грудные и икроножные мышцы… И перед ними я, один из тех людей, чей спутник все время словно задается вопросом, как же он мог так вляпаться… У троих из них на лице мгновенно появляется гримаса отвращения. В нерешительности я внимательно смотрю на четвертого, самого худого и немного сутулого: в противоположность моим ожиданиям он, похоже, жаждет нашей встречи, отделился от остальных и шагнул ко мне. Его зовут Себастьян. Глядя на него, я вспоминаю об одной старой семейной фотографии.

Кто-то говорит: «Фото на память». Со мной. Мне пять лет. Все встают и собираются вокруг стоящего в центре стола сладкого пирога, стараясь занять лучшее место в кадре, соответствующее положению в иерархии семьи. Есть большая разница — оказаться рядом с дедушкой или на краю, вместе с троюродными племянниками и каким-нибудь дурно пахнущим родственником. Люди на фотографии выстраиваются в клин: в самом центре — старики; чуть подальше — родители, отчаянно пытающиеся выглядеть богаче, чем на самом деле; за ними старшие отпрыски и малыши, с некоторым преобладанием последних; потом менее успешные дети, из тех, что получают плохие оценки в школе или готовы потерять девственность с таксистом; родные дяди и тети со своими спутниками жизни и, наконец, на самом краю чьи-то женихи и подруги. Все поднимают бокалы. Это историческое фото для семьи, потому что на нем она вся, целиком, без остатка. Нужно заказать и разослать по копии этой фотографии, чем и занимаются жены дядей. Дома открываются конверты из фотоателье. Каждый боится увидеть сбившуюся прическу или что-нибудь в этом роде, но вот чего никто не ожидает, так это лицезреть рядом с дедушкой, стоящим с высоко поднятым бокалом в руке, соседку в черных очках, которую знают только хозяева дома, да и те общаются с ней через общую знакомую.

Подобно соседке на этой фотографии, Себастьян невольно взрывает изнутри стоящую передо мной группу мужчин. Меня влекут к нему не бледный цвет его кожи, не узкая грудная клетка и не кривые ноги, меня влечет желание, которого я не ожидал увидеть в его взгляде.

Его комната расположена в глубине коридора. Пока мы идем туда, Себастьян вешается на меня, запустив руку мне в штаны, и лихорадочно трется, тыкаясь столь беспорядочно, что мне хочется остановить его и рассказать ему что и как. Это — секс, понимаешь? Это входит вот сюда, сейчас задержи дыхание, а это — вот сюда. Я принимаю решение с этого самого момента (и всю последующую жизнь) вести себя так, словно все знаю. Открыв дверь, я уже чувствую себя экспертом.

Мы закончили, и Себастьян, чья кожа кажется слишком зеленой для человека, отряхивает сбитые докрасна об пол коленки и говорит мне (он настоящий романтик), что давно ждал появления клиента своей мечты, искал его в других и нашел во мне.

Он хочет, чтобы мы всегда были вместе, и моя внешность не оставляет мне шанса изменить ему. Ну и конечно же, я влюблюсь в него за два-три дня. Он просит прощения за то, что взял с меня деньги, и предлагает мне вторую в моей жизни сигарету, которую я закуриваю. Сам он тем временем ищет что-то в кармане.