Комендант некромантской общаги 2

Кричал он радостно и, видимо, достаточно громко. Потом снова взлетел и, кружа, принялся звать всех, кто мог его услышать. Марья, к своей огромной радости, увидела спешащих к ней кикимору с алхимиком, Рорха и Винни. Пока плачущие женщины обнимали друг друга, Тимон, не в силах сдержать эмоции, пытался вывалить на Марию Спиридоновну всё произошедшее в ее отсутствие. И про ее поиски, и про почти очищенный парк и стройку, и про Лисовских, вернувшихся с рассказом про чертиху, и про сына этой чертихи, отданного трактирщику на поруки. Казалось, что прошло не полдня, а целая вечность, столько всего произошло. Марья же, обнимая кикимору, в свою очередь пыталась рассказать про подземелье и горгула. Она вытащила из сумки шкатулку и пыталась отдать ее Рорху. Лич артефакт не взял, сказал, что такие вещи привязываются к владельцу и брать их другим небезопасно. Манефа, принюхавшись, добавила, что артефакт под завязку наполнен магией. И Марье посоветовали показать его при случае о'Валинтеру или хотя бы Эртонизе. Она сунула шкатулку обратно в немажоську.

Рорх как-то задумчиво оглядел развалины. Его руки покрылись зеленым туманом, растекающимся в разные стороны.

— В этом месте вроде бы магические потоки стабилизировались. Возможно, это как раз и было влияние артефакта, — предположил он. — Надо сообщить всем, что Мария Спиридоновна нашлась, и проверить магию на месте строительства.

— Эй, — из травяного забора высунулся призрак, — там Лисовские этого, дыркокопателя гоблинского поймали, тащите свою микстуру. — Петр Егорович махнул им рукой. — О! И бабка нашлась, а шуму-то из-за нее развели, — высказался он, заметив Марью. — Пойду парням расскажу, — добавил он, исчезая в заборе.

Глава 37. Зигзаг судьбы

— Прямо не верится, что мы всё успели закончить вовремя! — Марья перебирала кучу сваленных на кровати в палатке вещей, собираясь на праздник по случаю открытия дворцового комплекса.

— Если бы магия не стабилизировалась, могли и не успеть! — ответила ей уже готовая к выходу кикимора, которую у палатки ждал Габриэль.

Похоже, эти двое всё же смогли договориться и встречались. Манефа, как девчонка, вечерами исчезала из палатки на свидания, а ее внешность претерпела значительные изменения. Конечно, столь ослепительной, как на балу у демонов, она не стала — молодость не вернешь, — но была уже не старой сгорбленной старухой, а эффектной пожилой леди со следами не исчезнувшей былой красоты. Бытовички при виде ее шушукались и перемывали ей косточки по углам, а завидущая фон Фельдсон пугала их по ночам россказнями на тему заманивания кикиморой, с помощью секретных травок, раз в сто лет наивного мужчины, чтобы омолодиться за его счет, выпив из бедняги все соки. Правда, по утрам, оглядывая алхимика, девицы приходили к выводу, что на жертву соковыжимательных действий он мало похож, что, впрочем, не мешало им завидовать, провожая взглядами очередной подарок для любимой Манефочки, и шушукаться по этому поводу.

Манефа вышла из палатки, а Мария Спиридоновна всё еще не могла решить, что надеть. Этот вечный женский вопрос, когда у тебя еще не сформирован свой собственный стиль, мучил ее особенно остро, учитывая обстоятельства. Ведь за довольно короткое время она в этом мире успела побывать и бабушкой, и младенцем, и маленькой девочкой, и подростком, и молодой женщиной, и каждый раз приходилось доставать и покупать новые наряды, подстраиваясь к изменениям роста и возраста. Хорошо, что Азалия воспринимала ее трансформации как возможность отточить свои идеи и заодно поиграть в куклы, точнее — в одну большую игру «одень Машу». Так что недостатка в одежде Марья не испытывала, а вот идей, что выбрать конкретно сейчас, не наблюдалось. Она посмотрела в зеркало. В приглушенном освещении светильников в нем отражалась полная маленькая блондинка лет сорока пяти, с кругленьким личиком, голубыми глазами и почти полным отсутствием талии. Как бы ни менялся возраст, фигура оставалась неизменной. А вот рабочий комбинезон на этой фигуре явно не соответствовал уже уложенным волосам и статусу предстоящего мероприятия. В итоге она взяла с кровати первую попавшуюся вещь и приложила к себе, а потом захохотала. Это оказался клетчатый шерстяной плед, и она представила, какой фурор произвела бы, появись на бантугбанском приеме в этом! От вида шерстяной тряпочки нахлынули воспоминания, ведь именно он оказался тогда в немажоське вместе с другими полезными и не очень вещами. Катакомбы, странный горгул, то ли страж, то ли привратник. Нелепые испытания и видения, которые до сих пор бередят ей душу. Беспорядки и разрушения.